0 Мелким чёрным почерком

Написать что-то о "Нежности к мёртвым" мне не удавалось долго. В периоды жизни цвета этой книги хотелось перечитывать куски и гадать на страницах и углубляться дальше в декаданс, в периоды, например, счастливого греческого отдыха хотелось вообще не касаться никаких предметов чёрного цвета. После любого моего коммуникативного акта с Ильёй я чувствую чёрный катарсис, - это человек, который нахрен ломает меня своим мировоззрением, неважно, говорит он это мне, идущему с нами человеку или пишет об этом в книге или постах ВК. В Тибете есть книга "Бардо Тходол", зачитываемая над мёртвым... "Нежность к мёртвым" - это "Бардо Тходол", зачитанный без наигрыша надо мной. Над другими читателями. Над самим автором. И, конечно, над героями книги, которых перечислять и описывать нет смысла, потому что рецензии - не тот случай, когда книгу нужно пересказывать посюжетно. Я всегда пишу рецензии-ощущения, рецензии-репортажи моего путешествия вглубь текста. Так Кастанеда писал про пейот, а Панкевич - про тюрьмы, оставляя загадкой, была ли она там.

Меня по-чёрному интересовал вопрос "культа мёртвых": почему к ним испытывается такой пиетет, почему их ставят в пример, называют в их честь города и почему ab mortuis aut bene aut nihil; наконец, нашлись для меня правильные мёртвые и правильное чувство к ним. Правильные мёртвые - это герои книги Данишевского, люди-тексты, люди-ходячая литература. Чьи жизненные перипетии извращённы, не входят ни в одни рамки - потому что они - это бесконечно кривой луч, круглый треугольник, синий, который красный и я, которая ты. Живой парадокс. Люди, которых можно при жизни причислить к литературным фактам, заведомо мертвы. Неважно, выдумал их автор или нет - они достоверны, к ним чувствуешь настоящее презрение или восхищение, чувствуешь кожу их пальцев, влажный или тусклый блеск их глаз, холод от цвета их одежды или её отсутствия.

Воистину, что можно ещё испытывать к ним, кроме нежности?

Жить и умирать - это синонимы. Литература дарует этим героям бессмертие через смерть. Как по главному закону физики: ничто не происходит из ничего. Каждый из нас - где-то там, в героях этой книги, даже если он целыми днями швыряет птиц в свиней или тараторит завязшее на зубах "Здрвствтсвободнаякасса / вампдскзтьчтнбдь".

Однажды я спросила у книги: "А что, если поэзия и литпроцесс - это вообще не мое дело, правильно ли я поступила со своей жизнью?" Я ехала в метро. Это важный момент. Он позволит понять леденящий ужас, испытанный мной по получении ответа.

Страница 150, 14-я строка сверху.

"Я так хотел бы узнать, что за этой дверью... - продолжал старик, - если Оно стоило утраты Алисы, что же Это такое, Ян? Что?
- Но она же не умерла...
- Какая разница? Для меня - что умерла! Уехала, и ни одного письма!
- Ты все равно не умеешь читать".

Мне очень захотелось наверх. Поезд проезжал ремонтируемую Выборгскую. Мне стало страшно, я поняла всю безвыходность своего положения: литература просто так меня не отпустит. Книги никогда не врали мне. Эта книга была так нежна ко мне, мёртвой.

Купив эту книгу, обязательно погадайте на ней. В отличие от добрых книг, которые начинают брыкаться и молоть чушь после 3-го вопроса, эта не испытывает усталости: она тоже мертва. Мертва в самом нежном смысле этого слова.

Когда просят "дай почитать", говорю: свою почитать не дам. Она в слишком личных ремарках мелким чёрным почерком.

Ссылка на рецензию на моей странице ВКонтакте