5

Тезка Николая Кочина приходит на ум первым, когда подумаешь о том, кто из отечественных авторов остро и проникновенно поставил женский вопрос. Николай Некрасов, конечно, только сострадал, жалел, не предлагая выхода. Николай Кочин свой самый первый роман пишет о женском вопросе, свой самый первый роман он даже озаглавливает – «Девки»… И опирается на свой собственный опыт - крестьянина, члена комбеда, селькора и учителя.

(А, нет, вру. Вспомнила еще Чернышевского и его «Что делать?», где Вера Павловна была барышня более чем дельная. Но Вера Павловна происходила не из одних слоев с Прасковьей – главной героиней Кочина, Вера Павловна к передовым идеям доступ имела, тогда как Прасковья наша должна была этих идей в своей глухомани дождаться и смелость к их применению иметь недюжинную. Поправьте меня, если есть еще кто-то, я вспомню или с удовольствием прочту.)

…Как говорили в одном моем любимом сериале: «Кто-то за мной присматривает…» Я тоже так подумала, когда в новом туре «Долгой прогулки» нам предложили такой роман. Отечественный. О первых десятилетиях советской власти. Когда ленинские заветы еще пахли типографской краской. Когда Кочин еще был на передовой и не был репрессирован (в 1943 г. за антисоветскую агитацию, реабилитирован впоследствии). Женский вопрос во главе угла! Нельзя обязать товарища Риту читать что-либо более желанное. (Хотя, надо признать, к середине романа внимание автора уже не столь плотно на нем сосредоточено, почти все внимание становится отдано классовому противостоянию).

Будь у меня побольше времени, я точно бы не затянула (привет моей все понимающей компании по «Прогулке»!). Потому что меня очаровали с порога поэтичность повествования – как в лирических отступлениях о природе, так и в чудном говоре обитателей деревни, ставшей ареной классовых и гендерных разборок. В сыне крестьянина дремал большой писательский талант. Текст изобилует просторечными и устаревшими словами и пояснениями к ним, которые не могут не вызвать интереса у человека, влюбленного в русский язык, увлеченного им трепетно, как музыкой. И, честное слово, сюжет Кочина может быть предсказуем только лишь в том, что кулаков победят, что бывшие крестьяне-невежды выдвинутся, а вот какими путями, через какие – до смерти – жертвы – догадаться сложно: столько случилось поворотов на ухабистой дороге этой, каких не ожидала.

Я болела за Паруньку и ее товарок страстно и зло. Ведь если русский мужик был угнетен помещиком и государством и мучим нуждой и тяжелой работой, то русская баба была угнетена и мучима в придачу ко всему этому и самим мужиком. Невежественные и запуганные, женщины терпят побои, оскорбления, одни несут ответственность за нарождающихся вне брака детей. Замуж девок выдают насильно, не слушая их волеизъявления, смотря больше на крепость девки как работницы да на состав приданого, будто тягловую лошадь отдают с упряжью поновее да побогаче. С приходом большевиков у женщин появляется надежда научиться грамоте, избавиться от ига мужей-обидчиков, найти защиту и обрести достоинство, что демонстрирует автор «Девок» на примере Прасковьи ярче всего, на примере других – помаленьку. Не мог не зацепить меня и сквозной образ Шарипы, провоевавшей с мужем всю Гражданскую.

Вместе с тем, разве так уж однозначны образы классового врага? Положим, Бобонин, Яшка и вроде них – персонажи не сильно глубокие, но чего стоит Канашев? Сколько отводит ему места Кочин, сколько дум и сомнений, сколько даже страданий закоренелого и коварного кулака на страницах книги! И у него своя правда, своя преданность идее, что особенно отчетливо выявляется в ключевом диалоге с прихвостнем Обертышевым. Сталкиваются идеи, идет брат на брата – Егор Канашев – законнорожденный и зажиточный – на Анныча – бастарда и коммуниста, взрастившего в себе идею коммунизма через пот тяжелого труда, через нищету и лишения. В общем, я считаю, в своем роде «Девки» - роман более чем примечательный.

Мои родные (кроме деда по отцу, невесть откуда взявшегося в наших местах, кажется, из Краснодарского края) все были подмосквичи, но деревенские. Жилье во временном городском бараке, а затем и в новой городской квартире они получили, благодаря своему труду. У бабушки до самой смерти хранились бережно трудовые награды. Так что «русская долюшка женская» в подаче Кочина меня тронула необычайно. Надо будет присмотреться к автору, поискать в библиотеке. Должен быть в каком-нибудь почти списанном фонде.

Спасибо организаторам «Долгой прогулки» за подбор книги.
Спасибо, автор.