2

Несколько первых глав о том как ребенок воспринимает смерть, были слишком волшебны, чтобы продолжать книгу в том же духе. Потом из Арсеньева вырос любящий себя ещё больше, чем старая шлюха Жене, нюня-поэт с такими стандартными для гордого поэта сопливыми проблемами, что становится ясно, почему Бунин так от этой книги открещивался (что вы, это художественное произведение, это не я, ни в коем случает, ни-ни), стыдно же быть дровосеком в клетчатой рубашке, стыдно же быть реднеком и насиловать своих детей.