5

Трагикомедия Панча и Джуди, в «Реках Лондона» выступавшая не более чем поводом для сюжета, на поверку оказалась и поводом для размышлений. Жестокая и на первый взгляд абсурдная история о «весёлом убийце», без разбору орудующем дубинкой и от каждой новой смерти приходящем в бурный восторг, действительно является одним из самых популярных представлений в Англии, такой «цивилизованной» и благоприличной. Откуда что берётся? Ааронович, правда, упоминает кое-какие детали происхождения Punch & Judy show, но за более широким контекстом и глубокой интерпретацией я собиралась уже обратиться к М.М. Бахтину и его монографии о народной смеховой культуре, не попадись мне готовый автореферат кандидатской диссертации по театроведению как раз на интересующую тему.
Итак, мистер Панч ведёт свою родословную от Пульчинеллы, завезённого в Англию итальянскими кукольниками в середине XVII века. В «молодости» он был изящной марионеткой, умел танцевать с необыкновенной грацией, и спектакли с его участием почти полностью состояли из музыкальных номеров. Однако к началу XIX столетия представления марионеток, сложных в управлении и транспортировке, перестали окупаться, и на смену им явился Панч – перчаточная кукла. Последовавшие за этим изменения в пластике и поведении актёра (панчмена, или «профессора») повлекли и перемены в характере персонажа. Панч-перчатка чрезвычайно импульсивен, агрессивен, груб; театр ручных кукол, простых и изготовлении и лёгких в обращении, как таковой необыкновенно злободневен, удовлетворяет потребность зрителя в свободе, остром юморе, откровенном эротизме. Панч творит то, что в обычной жизни (особенно в строгую викторианскую эпоху) не позволено, он представляет изнанку реального мира, «искривлённое» пространство, где понятия добродетели просто не существует. Фигура Панча оппозиционна официальной культуре, закону и религии. С другой стороны, народный театр далёк от психологии и конкретики; его интересуют глобальные события и философские проблемы: сотворение мира, проблемы добра и зла, личности и социума, мужчины и женщины, жизни и смерти, Бога и человека. Однако то, что в жизни кажется неразрешимым, в кукольной комедии решается за полчаса. Убийства, совершаемые Панчем, не есть результат вражды и поэтому не вызывают ужаса – он разделывается с очередным персонажем лишь для того, чтобы перейти к следующему эпизоду. В конце представления, победив самого Дьявола и практически оказавшись в мире мёртвых, Панч остаётся жив и пляшет в знак победы жизни над смертью. Фигура шута, не вписывающегося в установленный миропорядок, возникает в момент перехода в некое новое состояние, будь то свадьба, похороны, сбор урожая, война, являясь неотъемлемой частью обрядовой карнавальной стихии. Театральная игра с куклой берёт исток в календарных ритуалах, известных большинству народов. Кукла – неодушевлённый двойник человека, обладающий, однако, сходным внешним обликом, способный двигаться и даже говорить, что вызывает целую гамму чувств, от ужаса до поклонения. Кукла неизменно связана с потусторонним, с умиранием и воскресением, это заложено в самой природе неодушевлённого предмета, оживающего в руках человека. Антураж балагана с древнейших времён коррелирует с семантикой смерти; даже «съедобность» имён сходных с Панчем персонажей (Ганса-селёдки, Пульчинеллы (букв. «цыплёнок»), Петрушки, Фарноса (от фр. ‘farine’ – мука)) ассоциируется с похоронной тризной, поминовением усопших.
Персонажи и сюжеты традиционного театра кукол не раз возникали и в английской литературе. Как только стало ясно, что события «Рек Лондона» будут разворачиваться по сценарию Панча и Джуди, я припомнила, что где-то уже встречала это название, а именно – в оригинальных изданиях Геймана под рубрикой “by the same author”. Имелся в виду графический роман, написанный Нилом Гейманом и оформленный Дэйвом МакКином, по-русски не выходивший и, следственно, на ЛайвЛибе имеющий к моменту написания рецензии всего двоих читателей (включая меня). Честно говоря, выбирая между иллюстрациями МакКина и Ридделла (оба – постоянные соавторы Геймана), я всегда отдавала предпочтение последнему, но мне очень понравилось, как Нил и Дэйв сработались в «Зеркальной маске», и с тех пор я стала внимательнее относиться к стилю МакКина – а это невероятная, причудливая смесь рисунков, фотографий, коллажей, цветных пятен и странных предметов. «Зеркальная маска» уложилась в бюджет 4 миллиона долларов, «и даже если бы у нас было в 10 раз больше, фильм выглядел бы абсолютно так же» – МакКину интересна не фотографическая точность, на которую, как правило, и затрачиваются большие средства, а рукотворность, ощутимое взаимодействие художника и материала.
Таким образом, о том, что я увижу, открыв обложку «Мистера Панча» (ни секунды не сомневалась и ни разу не пожалела о приобретении hard copy), я имела заранее некоторое представление. Но история, вопреки ожиданиям, оказалась совсем не балаганом, ярким, сказочным, пусть и жутковатым, хотя в ней есть и кукольное представление, и маленький мальчик, и русалка. А ещё – сумасшедший дедушка, другой дедушка – горбун, два младенца – живой и нерождённый, кривые зеркала и сердце на палочке, и всё это – почти правда. «Вот это случилось на самом деле; это должно было бы случиться, если бы в жизни всё было так, как в книге; а это семейная легенда, это случилось на 15 лет раньше, но я немного её передвинул». В итоге «Мистер Панч» получился именно таким, каким авторы себе его представляли, и то, что сделал МакКин – не столько иллюстрация, сколько эмоциональный визуальный звукоряд – как нельзя лучше подошло к «ненадёжной биографии» (между прочим, вы знали, что двоюродный, дедушка Геймана действительно был горбун, прадедушка держал парк развлечений с русалкой, а другой двоюродный дедушка вместе с женой выступали дуэтом “The Amazing Garcias”, демонстрируя способность читать мысли друг друга?)
Мир взрослых сродни трагикомедии Панча – он живёт по столь же странным законам, и здесь тоже нельзя ничего понимать буквально и верить своим глазам. Сколько бы ты ни убеждал себя, что взрослые врут или просто тебя дразнят, всегда может быть, что они говорят правду. Но, в отличие от кукольного представления, отсюда нельзя уйти просто так, не заплатив, потому что стало вдруг скучно или страшно. Рано или поздно придётся участвовать самому, и какую бы куклу ни выбрал, для всех один исход – смерть, лишь она реальна и несомненна. Все умрут, а мистер Панч останется. A penny for the showman, sir?