4.5

Какая тяжёлая книга. Она похожа на самый непогожий ноябрьский день, когда небо цвета свинцовой тоски, дует сильный ветер, моросит колючий холодный дождь, деревья трясутся - голые, одинокие, беззащитные. И среди всей этой унылой, неприветливой серости идёт одинокий человек, с невыносимой грустью в глазах и зияющей пустотой в душе. Он идёт, сам не зная куда, меся ногами грязь и гниющие листья... Вот какая атмосфера у этой книги. Гнетущая, почти невыносимая.
После "Тополя берлинского" хочется закутаться с головой в мягкий плед и свернуться в комочек, тихо плача и поскуливая. Перечитывать эту книгу не буду никогда и ни за что. Но, тем не менее, я рада, что прочла её.

Семьи бывают разные. В каждой семье свои радости и несчастья, свои скелеты в шкафах. Но чтобы такое! Я не могу подобрать слов. Это не семья. Это какое-то недоразумение, собрание одиночеств и недолюбленностей. Даже читать о них больно, в горле ком. Эти люди давно не общались друг с другом (даже отец и сын, жившие под одной крышей), и вот, в канун Рождества их собрало вместе несчастье - тяжёлая болезнь и скорая кончина матери семейства. И тут на свет полезло такое...

Ну и мать...у этого семейства. Там, конечно, ещё (спойлер) постарался. Но мать больше всех преуспела в том, чтобы сделать семью несчастной.
Эрленду повезло больше всех. Он убежал из дома с крайне нездоровой атмосферой, и его жизнь сложилась удачнее, чем у других братьев. Семья захотели или не сумела понять и принять его таким, какой он есть. В дали от дома Эрленду удалось устроить жизнь, и даже найти любовь, а ещё он коллекционирует хрустальные фигурки-безделушки. Но на душе у Эрленда всё равно осталась незаживающая рана, которая ноет и болит.
Маргидо. Что имеет он в свои годы? Владелец похоронного бюро, он постоянно окружён смертью, чёрным цветом, людским горем. Гробы, покойники, свечи, могилы, венки, слёзы. А дома ждёт только одиночество. Там, на хуторе, в родительском доме, тоже не было ничего, кроме одиночества. Но чувствовать себя нелюбимым, ненужным и одиноким в кругу семьи - страшнее.
Тур. У него есть, хотя бы, свиньи. Хотя нет, у него есть ещё и дочь. Только вот контакта с ней не было долгие годы. Потом, правда, они стали общаться, но лишь изредка и по телефону. Спасибо матушке Несхов. Да и себе самому тоже "спасибо". Ведь мог же Тур восстать против деспотичной матери, взбунтоваться, уйти из дома за любимой женщиной, которая, к тому же, была от него беременна. Но слишком он был слабовольный, слишком подавляла его мать с малых лет, слишком он держался за её юбку и слушался во всём. Он не мог найти в себе сил вырваться из привычного мирка, проявить свою волю. А может и не хотел. Ведь так удобнее и надёжнее - жить по привычке, придерживаться установленных правил, пить из старых треснутых кружек, смотреть на грязные, годами нестиранные занавески, плыть по течению и ничего не менять.
И, всёже, Тур любил свою мать. Он единственный горевал, когда она умерла. Это выбило почву у него из под ног, разрушило привычный мир и уклад жизни.
Свиньи это особая тема. Тур находил в них утешение и тепло, которого не получал от людей. Как он о низ заботился, как любил! Ему в свинарнике было уютнее, чем в доме. Со свиньями милее, чем с членами семьи и с людьми вообще.
Ещё был дед. Да, добрый дедушка. Но дальше я молчок.
И, наконец, отец, муж матери. Человек-невидимка, пустое место. Как же его жаль! Он самый несчастный из всей "семьи" Несхов. Никчёмная, пустая, бесконечно печальная и унылая жизнь. Недожизнь.

Семейная сага, а семьи и нет. Есть люди, которых связывает кровное родство. Но они совершенно чужие друг другу. Семья на бумаге, но не на деле.