4

Когда мне было четыре года, я готовила "салат из кузнечиков". Для этого берётся грязный осколок разбитой бутылки, мелко нарезаются листья одуванчиков, подорожников и молодой крапивы, а потом достаются из баночки живые, загодя наловленные кузнечики... и тоже мелко нарезаются в салат. Подавать под соусом из дождевой воды и грязи в разноцветных пластмассовых тарелочках. Моим куклам нравилось.

Нет, я не была маленьким живодёром, и не сгорала от любопытства, как божьи твари устроены изнутри, но мне было всего четыре, а салат по каким-то неясным теперь причинам просто обязан был быть "мясным". Наверно, мои куклы хотели именно такой, надо у них спросить, теперь не важно. Мне было искренне жаль крошечных существ, но когда они беспомощно подёргивали лапками, крепко зажатые у меня между пальцами... такие испуганные, такие трогательные... когда кривое лезвие с тихим треском входило в зеленоватое брюшко... и оттуда вытекала серая студенистая жидкость... Я точно помню ту острую, ни с чем не сравнимую эйфорию от собственной власти. Я, маленький, ребёнок, который даже покушать и покакать не может, когда сам захочет, вдруг начинает повелевать жизнью живого существа. Да, ребята, это завораживает. И не говорите, что никогда не испытывали ничего подобного.

Поэтому, обсуждая эту книгу, я не хочу говорить о политике, причинах международных конфликтов, метафизике борьбы и "бе-бе-бе, он первый начал". Я хочу вспомнить о том маленьком монстре, что сидит в каждом из нас. Он есть, он спрятан в тёмных глубинах сознания, он родом из пещерной эпохи человечества, когда мы поедали ещё теплую плоть убитых врагов и кровь текла по нашим шеям. За железобетонным слоем цивилизации, за шелками культуры и бессчётными фолиантами гуманизма притаилась первобытная, животная жестокость.

Считается, что на войне в человеке волшебным образом вылазит на поверхность его истинная сущность. Говорят, что вчерашние бухгалтера и таксисты становятся вдруг отважными бойцами, готовыми в любой момент накрыть собой мину и отдать жизнь за товарищей. А ещё говорят, что очкарики-студенты, которые ещё вчера держались за мамины юбки, могут нюхнуть кровушки, и ни с того ни с сего начать с плотоядными ухмылками отрезать пленным носы и уши. И подобное происходит на каждой войне, с каждой стороны окопов.

Поэтому сука-война в данном случае - всего лишь катализатор, спусковой крючок. С таким же успехом, эта война может быть придуманной, может существовать исключительно в головах четырёх мальчишек. К примеру, Мэтью, Пола, Питера и Эндрю, которые превратили тихую американскую деревушку в кровавое поле битвы. И здесь бы впору вспомнить об идиотизме "холодной войны", и о том потоке истерии, что искусственно накручивал психику граждан по обе стороны занавеса. Да, когда тебе каждый день талдычат о скором "вторжении красных" и "ядерной зиме" по всей планете, сложно не закатить шарики за ролики. Особенно если ты - десятилетний пацан, мечтающий о героических подвигах. Но это слишком явная причина, а потому и не причина вовсе. Я знала одну старушку, которая всю жизнь собирала горы постельного белья на "чёрный день", а когда она померла, всё это гниющее добро отправилось на свалку. Тоже проклятые американцы виноваты?

Вообще, все явные причины трагедии в этой книге, как по мне - не существенны. То есть, они могли быть, а могли и не быть. Взять хотя бы Лучшего и Худшего отца по версии мальчишек. Отец Эндрю - Лучший - выставляется жестоким чудовищем, садистом-солдафоном с изломанной психикой. Но, по правде говоря, до упоминания о том, что этот человек избивает жену и придумывает для сына изощрённые издевательства, я бы худого слова о нём не сказала. Даже эпизод с озером отнесла бы к досадной случайности. Этот дядька прошёл войну, он делает вместе с сыном модели самолётов, он напрямую участвует в жизни ребят - а это уже немало, он учит их стойкости, дружбе и верности долгу. Да, жёстко, да по-мужски, мне тоже местами не по нутру. Но здесь, предваряя девичьи вопл, замечу, что мужским воспитанием должен заниматься всё-таки мужчина, а женщин в таких случаях нужно гнать тряпками вместе с их шапками и пирожками.

Потому что отец Пола, якобы такой здравомыслящий и гуманный, по сути оказывается слабой, бездейственной шифоньеркой. Легче всего спрятать голову в песок, сказать что я не принимаю насилие, и ждать, что весь мир в ответ поступит так же. "Я никого не вижу, значит, и меня никто не видит", ага. Через десять лет появятся ребята, которые поднимут пацифик на флаг, и примутся разрисовывать всё цветочками и плясать под обкуренные песенки. "Мы занимаемся любовью, а не войной". Не получилось даже у них, а уж как старались. И у отца Пола не получилось, и сам Пол - который вступил с Эндрю в сражение за право быть вожаком стаи - тому ярчайшее подтверждение. Можно тигра усадить в добротную клетку, подкармливать и хорошо присматривать, а можно в порыве любви ко всему живому разодеть зверя в розовую пачку и научить плясать на задних лапах, но он при любой возможности вопьётся когтями вам в спину, даже не сомневайтесь.

Мальчишки всегда будут драться. Люди всегда будут воевать за ресурсы, территорию, выход к морям, право называться Самым Офигенным Императором Вселенной. Дети всегда будут препарировать жаб и кузнечиков битыми стёклами. И это нормально, так устроен этот мир. А внутри каждого из нас будет сидеть маленький кровожадный монстр, который ждёт лишь отмашки, тоненькой щелочки в вашем сознании, возможности. Вот и в книге не зря два финала. Возможно, было (кровь-ужас-смерть-тьма-слёзы-безумие-боль), возможно - нет. Остановилось перед последней точкой, перед тем как зверь окончательно вырвался наружу. Будем надеяться, что так.