3.5

Наша Игра - это не философия и не религия, это особая дисциплина, по своему характеру она родственна больше всего искусству, это искусство sui generis.

«Игра в бисер» у меня давно на слуху, и вот пришел, наконец, ее черед. Чувствую себя так, словно выдержала (ну или, во всяком случае, пыталась) тяжелое испытание, хотя вообще-то никогда не ставила себе целью непременно прочесть это произведение. Ибо первые знакомства с Германом Гессе были совсем не многообещающими.

Роман рассказывает историю жизни некоего Йозефа Кнехта, мастера Игры. Что это за игра (название она носит, разумеется, «игра в бисер»), читателю предстоит поломать голову. Она, как и все в предлагаемом мире, туманна, загадочна, безусловно велика (другой мысли автор не оставляет), окружена ореолом удушающего пафоса и является не то развлечением для интеллектуальной элиты, сосредоточившейся в Кастилии, не то вершиной человеческой мысли, сочетающей в себе равным образом науку и искусство. А, впрочем, одно другому не мешает…

Мы - специалисты исследования, анализа и измерения, мы - хранители и постоянные проверщики всех алфавитов, таблиц умножения и методов, мы - клеймовщики духовных мер и весов. Спору нет, мы - еще и многое другое, мы можем подчас быть также новаторами, первооткрывателями, авантюристами, завоевателями и переоценщиками, но первая и важнейшая наша функция, та, из-за которой народ нуждается в нас и нас охраняет, - это держать в чистоте все источники знания.

Йозеф Кнехт – невероятно удачливый человек, на разных этапах своей жизни выделяемый руководством и поднимающийся вверх по иерархической лестнице от ученика обычной школы до мастера Игры. Вся книга представляет собой рассказ историка, взявшегося целью осветить жизнь этого легендарного мастера. И, поскольку это рассказ историка, мы имеем дело с суховатым отчетом, биографией скорее ученого, чем человека, хотя и в добела выскобленном мире интеллектуалов не удается избежать жизненных терзаний.

Роман, бесспорно, хорош – интересный, тщательно продуманный, играющий с читателем. Вроде бы автор от лица историка говорит и говорит, даже, можно сказать, свободно распространяется, и ты жадно впитываешь информацию об описываемом мире, однако это ложное впечатление, и в результате представление выходит довольно зыбкое. Даются разрозненные элементы мозаики, а собрать ее можно по-разному. Причем историк, что характерно для подобных произведений, отталкивается от того, что читатель его тоже живет в этом мире, а, значит, подавляющее большинство деталей и смыслов ему прекрасно известно.

В свете этого мне даже грустно, что книга категорически не моя. Читать ее мне было тяжело, описываемый мир мне чужд, язык сухой, чувствуешь себя так, словно находишься в четырех стенах, и тебе катастрофически не хватает кислорода, а то, что это нарисованная автором картина, совсем-совсем слабо отталкивающаяся от знакомой нам реальности, в романе давно канувшей в небытие, лишает для меня книгу всякого смысла. Ну, то есть, смыслов-то там немало, но мой мозг категорически их отвергает, как и прочие книги таких жанров.

Похоже, мы с Гессе все-таки совсем не сходимся. Что поделаешь. Но важно подчеркнуть то, что назвать эту книгу плохой или скучной я не могу. Такое произведение можно смело рекомендовать к прочтению.