3

Это история не столько человека, сколько гениального руководителя гигантской и безжалостной машины, во многом усовершенствовавшего ее. На сегодняшний день мы можем уяснить лишь детали сложного устройства этой машины. Сохранившиеся мемуары приоткрывают плотную завесу таинственности, скрывающую от непосвященных сам механизм, и обнаруживают внушающую благоговение силу интеллекта его творца. Но о самом творце нам удается поручить сведения лишь из случайных и кратких упоминаний. Только в этих редчайших эпизодах Торквемада предстает перед нами человеком из крови и плоти.

Эта цитата, представляющая собой первый абзац романа, определяет основную направленность книги. Не приходится говорить о том, что автор не раскрыл образ главного героя – он этого и не обещал. Торквемада как синоним инквизиции, как ее символ, а не реально существующий человек – весь роман блестящая иллюстрация этого факта. Он всегда где-то там, за кадром. Его, по сути, и нет в романе. Он так и остается непознанным объектом.
Единственным исключением является его роль и непримиримая позиция изгнания иудеев из Испании. Вся его жизнь посвящена этой задаче, весь роман – этой теме.

Возможно потому, что изображая механизм, но не движущую силу, книге не хватает эффекта, который должна привнести фигура такого плана и масштаба как Томас де Торквемада, засеять почти документальное повествование ростками читательской заинтересованности. Но чего нет – того нет.

Сабатини скрупулезен в отражении реальных исторических фактов, первоисточников.Тщательный до суховатости стиль автора должен бы подавляться либо яркой личностью главного героя, либо чем-то еще, чтобы общая картина пришла в равновесие.
Не идет во благо роману, когда художественная составляющая принесена в жертву дотошности, большим объемам цитируемых документов, исследованию отдельных процессов. За мелочами теряется главное.
Это сродни тому феномену, когда хочется отойти в сторону, чтобы получше разглядеть. Лицом к лицу лица не увидать (с).