5 "Ничто так не учит взрослых и детей жизни, как смерть"

Я крайне редко и с большой неохотой читаю научно-популярную литературу, и в основном меня привлекают медицинские или психологические темы. В “Современной смерти” все звезды сошлись разом - Хайдер Варрайч, практикующий врач, сумел раскрыть тему смерти с обеих точек зрения, присовокупив к ним еще и юридический и религиозный аспекты. Получилось очень интересно и захватывающе (что весьма нечасто можно сказать о научпопе).

Я уже была знакома с еще одной книгой, посвященной этой мрачной и зачастую избегаемой теме, - это работа социального антрополога Сергея Мохова под названием “История смерти. Как мы боремся и принимаем”. Поэтому я ничего особенно и не ожидала от Хайдера Варрайча - думала, что он напишет свою книгу в том же ключе - с позиций общественного, исторического и культурного контекста.

Естественно, что врач будет говорить о смерти совсем иначе, нежели ученый. Ему нет нужды теоретизировать - он прекрасно знает всю практику. Поэтому и книга у него вышла на порядок убедительней и фундаментальней.

Свой диалог с читателем Варрайч начинает с разъяснений о смерти клеток человеческого организма. Эта часть текста показалась мне похожей на школьный урок биологии, но надо отдать должное автору - он максимально просто и доступно изложил эту научную информацию.

Затем начинается самое интересное - каждая глава посвящена тому или иному сложному и спорному вопросу, касающемуся ухода из жизни, при этом они щедро иллюстрируются примерами из личной медицинской практики Варрайча. Также он подробно останавливается на всех правовых аспектах проблемы и приводит наглядные статистические данные.

Например, одна из глав посвящена вопросу определения жизни и смерти. Казалось бы, что может быть проще, чем сказать, жив или мертв человек, но современные технологии перевернули все медицинские представления о жизни и смерти с ног на голову.

Самое яркое тому подтверждение - дело Карен Куинлан. 22-летняя девушка оказалась в коме после того, как совместила прием транквилизаторов с изрядной порцией алкоголя. Результат - серьезные повреждения коры головного мозга, не оставляющие ей ни малейшего шанса когда-либо выбраться из комы.

Врачам длительное время удавалось поддерживать в Карен жизнь с помощью искусственного питания и аппарата искусственной вентиляции легких. Но было ли это настоящей жизнью или всего лишь жалкой попыткой искусственно отсрочить неизбежную смерть?

Родители девушки выбрали для себя второй вариант ответа на этот сложнейший в их жизни вопрос и попросили врачей отключить их дочь от аппарата. Но медики отказали им, даже несмотря на то, что все их прогнозы оставались такими же безнадежными.

Дело Карен Куинлан стало первым и самым важным прецедентом судебной практики США - хотя суд в первой инстанции поддержал позицию врачей, полагающих отключение Карен от аппарата искусственной вентиляции легких убийством, но, подав апелляцию, родители выиграли и смогли отпустить свою дочь в мир иной.

Вот эта цитата:

Однако по мере того, как медицина совершенствовала наше умение жить, она начала посягать на наше право умереть.

как нельзя красочнее подкрепляется историей семьи Куинлан.

Так что, если раньше при остановке дыхания и сердцебиения, врачи могли с уверенностью констатировать факт смерти, то сегодня, с внедрением такого метода помощи как сердечно-легочная реанимация, смерть требует новых критериев для ее установления. Так появился термин “смерть головного мозга”, о чем автор книги рассказывает столь же увлекательно и с обилием примеров из настоящей жизни.

Варрайч по ходу текста отмечает довольно пугающие тенденции, касающиеся ухода из жизни в современном мире. Несмотря на такое позитивное улучшение как все увеличивающаяся средняя продолжительность жизни, это приводит и к негативным последствиям в виде длительного периода немощности и болезней перед смертью.

Раньше люди умирали очень быстро и стремительно - они просто не успевали дожить до того возраста, когда увеличиваются риски заболеть раком и другими более возрастными заболеваниями. А сейчас люди всё чаще и чаще доживают свои последние годы в стенах больниц и паллиативных хосписов, страдая от собственной беспомощности и потери всех радостей жизни, боли и бесконечных мучительных процедур и операций…

По мере того как люди стареют, становятся более больными и с каждым шагом приближаются к кончине, они в первую очередь теряют контроль над своей жизнью.

Вот и получается, что современная смерть переместилась из людских домов в специализированные учреждения, что очень часто сказывается весьма печальным образом на эмоциональном состоянии больного…

И тут пришло время поднять один из самых важных и противоречивых вопросов, касающихся темы смерти, - оправданность и необходимость эвтаназии. У меня вызвало большую эмпатию то, как толерантно, спокойно и всесторонне Варрайч рассмотрел эту тему в своей книге, не навязывая читателю собственную позицию, а позволяя ему самостоятельно прийти к правильным выводам через эмоциональный отклик на рассказанные факты и истории.

Лучше всего мое отношение к эвтаназии раскрывает цитата богослова и философа Ивана Иллича, которую привел в тексте автор книги:

Общество, действующее посредством системы здравоохранения, решает, когда и после каких мучений и унижений он (человек) должен умереть.

Это действительно ужасает и шокирует - неужели у человека нет права на освобождение от мучений и достойную смерть? Почему противники эвтаназии так жестоки к окружающим? Почему религия, пропагандирующая в качестве своих основных ценностей сострадание и милосердие, считает эвтаназию грехом, а не видит в ней избавление от бессмысленных страданий? Наверное, мне никогда этого не понять…

Основной аргумент противников самоубийства при содействии врача сводится к вечной максиме "Не навреди". Однако что есть вред? Вредит ли пациенту лечение, которое он не желает? Вредят ли лишние, не приносящие пользы операции? Является ли вредом, когда человек умирает вдали от того места, где он хотел бы уйти из жизни? И, пожалуй, наиболее важный вопрос: если человек умрет не так, как хотел, разве это не вред?

Я считаю, что главное право голоса в этом вопросе должно быть именно у тех людей, которые непосредственно заинтересованы в этом вопросе - сами больные и, конечно же, их родственники и близкие друзья. Очень легко произносить высокодуховные речи против греха самоубийства, когда ни сам человек, ни его близкие не испытывает ничего подобного на собственной шкуре. Лицемерие в чистом виде, грязное, отвратительное и эгоистичное.

Категорией, которая решительнее прочих выступает за легализацию эвтаназии или самоубийств при содействии врача, всегда были и будут те немногие, к кому эти вопросы имеют самое непосредственное отношение, - пациенты с неизлечимыми заболеваниями. Наиболее важная в этой дискуссии группа населения, однако именно ей не удается поучаствовать в обсуждении.

Я верю в то, что продолжительность жизни не оказывает существенного влияния на ее смысл в отличие от качества, и соглашусь с автором, задающим следующий вопрос:

Или цель жизни так многогранна, что своё существование не обязательно продлевать любой ценой?

И если право на жизнь является неотъемлемым и неоспоримым правом каждого человека, то сейчас самое время признать и его право на смерть.

В медицине США сложилась весьма любопытная практика, чтобы учесть в уходе за неизлечимо больным пациентом его пожелания, даже если он находится в недееспособном состоянии и не может их озвучить самостоятельно. И для этого есть два способа.

Первый - составить завещание о смерти, в котором будет четко прописано, на какие методы лечения и хирургические и иные вмешательства согласен человек, а какие считает неприемлемыми и бессмысленными для себя. Этот способ в последнее время набирает всю большую популярность, несмотря на его откровенный недостаток - невозможность предусмотреть в одном документе все возможные случаи и обстоятельства.

Второй же способ заключается в назначении представителя в области медицинского ухода, который будет принимать решения за больного, находящегося в недееспособном состоянии. Зачастую это очень близкий для больного человек, который принимает решения не исходя из своих собственных представлений о том, что такое хорошо и плохо, а исходя из того, как это видел бы сам пациент.

Пациент, в дополнение к документу, где указаны его предпочтения на случай недееспособности, также назначает человека, который будет принимать решения от его лица, если он будет не в состоянии полностью осознавать сложившееся положение или осмысленно участвовать в его обсуждении. Такого человека называют представителем в области медицинского ухода.

Я полагаю такой подход к планированию смерти очень мудрым и ответственным - ведь все знают, что так или иначе умрут, но никто не знает, когда и при каких обстоятельствах это произойдет.

Так что, как бы мы не боялись и не избегали разговоров о смерти, говорить о ней все-таки нужно. И лучше если это произойдет своевременно.

Смерть – это опыт, которым мы не можем поделиться с кем-то ещё.