4 Иллюзия или реальность?

Роман оказался с сюрпризом. Начинается всё очень изящно - красочные, ёмкие описания персонажей, легкий флер осеннего Парижа начала ХХ века, забавные обитатели парижской богемы – этой пестрой смеси из людей искусства, художников, кокоток, богатых бездельников, присосавшихся к ним бездельников бедных и редким наличием людей дела, с изумлением глядящих вокруг, не понимая, как их сюда занесло.

Критика отмечает, что этот роман Моэм написал после того, как сам долго жил в Париже и, видимо, наблюдал это кипение страстей воочию. Там же он встретил прототип главного героя своего романа – человека, который вполне серьезно называл себя волшебником и магом и утверждал, что способен воспарить духом над нашим сугубо материальным миром. Личность Алистера Кроули и подвигла Моэма на написание романа. А сам этот престидижитатор даже подавал на автора в суд за клевету, настолько, видимо, тот метко попал в образ.

Итак, в начале романа в Париж приезжает Артур Бердон, известный английский хирург, чтобы встретиться со своей невестой Маргарет Донси, для которой он после смерти ее родителей был сначала опекуном, а позже и женихом. Она изучает искусство в парижской школе вместе с подругой и компаньонкой Сьюзи Бойд, которой внушительное наследство от тетушки досталось слишком поздно для брачных планов, но не для того, чтобы утолить свою страсть к такому образу жизни. Старый друг и наставник Артура доктор Поро знакомит их всех с Оливером Хаддо, человеком необычной внешности и харизмы, который называет себя магом.

Доктор познакомился с Хаддо на Востоке, где много лет жил, увлекшись там оккультизмом, но на сугубо материалистической основе. Оливер Хаддо тоже не скупится на рассказы о своих приключениях там, где, по его словам, ему открылось множество оккультных и эзотерических тайн. Вместе с грубым, но точным и едким юмором это завоевало ему в богемных кругах определенную популярность. Артур, как врач и естествоиспытатель, не может верить во всё оккультное, поэтому он сразу занимает скептическую, и даже издевательскую позицию по отношению к Хаддо, что приводит их к конфронтации и очень печально для Артура заканчивается.

Пока же, любопытство дам приводит к тому, что все они вновь встречаются в студии, где проживают дамы и здесь неприязнь между мужчинами, подстегнутая явным вниманием Хаддо к Маргарет, вспыхивает с новой силой, доводя до свирепой драки, в которой Хаддо терпит унизительное поражение. Человек злопамятный, он не простит этого Артуру, и отомстит самым для последнего болезненным способом – уведет у него невесту.

Автор неоднократно подчеркивает отталкивающую внешность этого антигероя, его грузность и лысину, и ясно, что соблазнить Маргарет своей внешностью Хаддо не удалось бы, он вызывает у нее физическое отвращение. И всем, кроме Артура, понятно, что имеет место какое-то нематериальное принуждение, гипноз или какой-то другой способ воздействия в этом роде. Но Бердон, не верящий ни во что нематериальное, несмотря на свое искренне горе, поначалу вовсе отказывается от борьбы за свою невесту, а когда, наконец, прозреет, будет уже поздно.

Читая фантастику, я с удовольствием вовлекаюсь в сюжеты миров сколь угодно волшебных и необычных, но здесь принять от автора-реалиста оккультную составляющую оказалось затруднительным. В выдуманных мирах существование магии является основой сюжета, в нашем же бренном мире она существует только в фантазиях авторов. Поэтому пока речь шла о трюках, которые можно проделывать, обладая способностями к гипнозу, высокой эмпатии и прочим не противоречащим науке вещам, да просто криминальными талантами Оливера Хаддо, всё было понятно и узколобость Артура Бердона даже раздражала – ну говорит же ему любимая женщина, что здесь ей рано или поздно придет конец, ну заткни уже свой материализм подальше и спасай ее, пока еще есть время, но нет, по его мнению, этого не может быть, потому что не бывает.

Далее автор просто заигрался в эзотерику, и, к сожалению, ему изменило чувство меры. Конец романа будто списан у корифеев готических романов с их дикими воплощенными фантазиями. Быть может, в начале прошлого века, когда писался роман, такие игры с жанрами были в моде, но в наше прагматичное время это, как сейчас принято говорить, «не бьётся». Так что здесь моя оценка скорее не роману, а автору, которого я знаю и люблю в его более поздних и зрелых воплощениях.