4

Для маленького ребенка родители -- что-то вроде богов, и если с семьей ребенку повезло, то богов добрых. Боги могут внезапно разгневаться или внезапно прийти в очень веселое расположение духа. Это же боги, и ребенку приходится принимать как должное всё в их поведении, даже если что-то кажется несправедливым. После книги Лидии Чуковской у меня создалось впечатление, что ее отец был для нее таким божеством не только в детстве, а оставался им всю жизнь, несмотря на то, что она старалась показать его в книге именно как человека. Конечно, когда она выросла, то смогла на какие-то черты и поступки отца посмотреть критически, но тем не менее божество осталось божеством, наверно, потому, что это он создал ее волшебное, просто невероятное детство.
Наверно, как любой талантливый человек, Чуковский был очень интересным и притягательным, но столь же и трудным для общения. Через всю жизнь нес он детскую травму незаконнорожденности и обиды на отца. Всю жизнь страдал бессонницей, что сказывалось на его настроении, если не выспался, и отражалось на образе жизни всей его семьи -- сначала нужно было часами убаюкивать его чтением вслух, а потом соблюдать строжайшую тишину. Очень требовательный к себе и другим: ни минуты безделья! Правда, детская игра и творческая фантазия (в том числе, мечты) бездельем не считались. Детей Чуковский не просто любил, он их понимал, очень внимательно наблюдал за ними и как-то восхитительно завидовал что ли недолгой детской поре - лучшему времени, чтобы узнать и впитать весь этот мир, особенно волшебство слова и магию ритма стиха. Любил играть с детьми и иногда, видимо, терял чувство своей взрослости, что как-то чуть не привело к катастрофе - попал в бурю на Финском заливе с пятью детьми в лодке. Но если Чуковский собрался работать, то дети вон, причем даже если он вдвоем с дочерью-ребенком в гостинице в большом городе -- сиди и жди в коридоре, пока отец переработает лекцию. Всегда готов был помочь людям, но тяжело переносил неудачи в этой помощи, причем не просто сам переживал, но и людям не знал как сказать и по сути "прятался" от них в этих случаях. В общем, к его характеру, убеждениям и требованиям ой как нужно было приноровиться. И, видимо, у его жены это здорово получалось (и это при том, что она была "слишком нервозною женщиной, чтобы успокаивающе воздействовать на его взбудораженность", и от этого она никогда не читала ему в борьбе с его бессонницей). Жена была Чуковскому очень дорога всю жизнь. И мне хотелось бы узнать побольше об этой женщине, однако в воспоминаниях Лидии Чуковской ее образа почти нет не только как жены Чуковского, но и как матери самой Лидии, а жаль.