3.5 «Все как у нас» — но, конечно же, у вас совсем не так, как у нас»

Предваряет повесть Вступление, в котором Бел Кауфман рассказывает насколько популярна стала книга, лишь только вышла в тираж. Позже она была переведена на другие языки и экранизирована. Заинтересовал рассказ о том, каким успехом пользовалось произведение в конце 60-х, в Советском Союзе, а ведь с Америкой у нас в то время были не самые теплые отношения. Почему это так, понятно становится довольно быстро. Кауфман написала правдивую историю о своей работе в школе (надеюсь), а эта правда, как нельзя лучше вкладывалась в нашу правду про Америку.

Там же в Предисловии, автор отмечает, что большинство читателей считают, что книга очень легко читается, а вот написание стоило огромных усилий. Сразу хочу сказать, что я в число таких читателей не попадаю. Роман построен с помощью диалогов, внутришкольных записок, отрывков из сочинений, посланий родителей, школьных объявлений и писем главной героини своей подруге. Эпистолярный жанр далеко не самый любимый, а здесь он еще обрывочно-эпистолярный, недосказанный, скачкообразный, кусковой, не знаю, какое еще слово подобрать, но читала со скрипом.

Молодая училка Сильвия Баретт после университета пришла работать в нью-йоркскую среднюю школу для средних учеников. Подчеркивается, что не в худшую в одном из бедных кварталов и не лучшую, куда поступали одаренные подростки после сдачи определенных экзаменов, а такую, где училось большинство. Как же представления и мечты Сильвии отличались от реальности! Она-то думала, что будет разбирать на уроках Байрона и Чосера, а среди старшеклассников, как оказалось многие читают по слогам. Класс молодой учительнице достался ОО- особо отстающие, такова была применяемая практика, новичков бросали к трудным ученикам, чтобы заслужить класс СС (не пугайтесь) - это самые сильные, требовалось иметь опыт и уважение детей.

Я училась не в 60-е, а немногим позже, думаю сравнение вполне уместно. Насколько же наша очень средняя средняя школа отличалась от той, про которую пишет Кауфман. Возможно и у нас были сложности со снабжением в плане каких-то принадлежностей и да, обеды были отвратительные, прям, как в Нью-Йорке), но классы чистые, светлые, имелась просторная столовая, а учительская точно не в подвале находилась. Парт и стульев тоже на всех хватало, на коленках писать не приходилось. Школьники же в Америке (хоть и сложно представить) в это самое время мерзли из-за неисправного отопления и разбитых окон. Читала, и знакомое с детства чувство, что родилась в самой лучшей стране проснулось вновь.

Вот в чем похожи наши школы, это в «канцелярщине». Постоянные планы, отчеты, конференции, заседания, строгое выполнение инструкций, заполнение анкет и формуляров, подписки на газеты, различные сборы средств на всевозможные нужды, столько ненужных бумаг, что учителю некогда заниматься учениками и уроками. Удивили не только условия, но и уровень образования американских старшеклассников, а отношения учитель-ученик больше напомнили современные, а не те, что были когда-то, все же престиж учителя за последнее время упал и это очень обидно.

Не совсем по нраву мне и «демократические» методы, которые ввела Сильвия Баретт в своем классе, когда ученики анонимно писали свои пожелания. Добрая часть записок в итоге свелась к обсуждению с учителем других педагогов. Так или иначе, а подход Сильвия к своим воспитанникам нашла, а самое положительное, что она сумела привить детям интерес к чтению и литературе, научила их думать, отвечать на вопрос то, что школьники чувствовали, а не то, что считалось правильным в общепринятом смысле.

Книга напомнила не так давно прочитанную Эдвард Рикардо Брейтуэйт - Учителю — с любовью . Эдвард Брейтуэйт столкнулся с теми же проблемами, что и Сильвия Баретт. Ему тоже пришлось пройти проверку на прочность, а установить контакт с классом удалось только после того, когда дети почувствовали к себе уважение и доверие со стороны старших и раскрыта эта тема у Брейтуэйта лучше.