4 "Слабый лучик надежды — ведь вот он?"

900 с лишним рецензий и тысячи прочитавших и планирующих прочитать - не просто так. Книга заранее вызывает ожидания и определённый настрой, хотя бы потому, что это вторая книга писателя, создавшего Халед Хоссейни - Бегущий за ветром . Это был дебют такой силы, который редко кому удаётся. Мне та книга далась настолько эмоционально тяжело, что до "Солнц" я добралась практически чуть ли не через десять лет ( и то не по собственному почину:D). Но такой же бури книга не вызвала. Возможно, именно я с тех пор обросла бронёй, а возможно - держать такой же накал, когда автор пишет о женщинах Афганистана, как ни крути, являясь мужчиной, было просто невозможно.
Маленькая Мириам в начале книги вызывает глубочайшее сочувствие. Не потому что она девочка, а в Афганистане до сих пор рождение девочки - вообще не праздник, не потому что со временем рождения ей не повезло, а потому что мамаша у неё точно ненормальная. Родив незаконного ребёнка, она именно на нём избывает свою тоску по обычной, безгрешной жизни, и слово "харами" становится печатью в мировосприятии Мириам.

Честно говоря, начало книги, описывающее детство девочки, её огромную любовь к отцу, который такой, вишь, молодец, поддерживает их материально и приходит её навещать, ух ты (одновременно имея дома трёх жён и 10 детей, но не имея возможности взять к себе бедную девочку), показалось мне излишне растянутым. А особенно сильно мешало то, что я прочитала совершенно точно, в каком году дело происходит:

Именно отец сказал ей летом 1973 года, когда Мариам было четырнадцать лет, что произошел бескровный переворот и короля Захир Шаха, правившего страной из Кабула сорок лет, свергли.

В 1973 году мне ещё не было столько много лет, и с этого момента я перестала воспринимать Мириам как молодую героиню, всё время пытась увидеть в ней бабульку постарше меня. К концу первой трети книги пришлось даже сделать перерыв в пару дней - не шло совсем. Но с момента, когда в книге появляется Лейла - младшая жена мужа Мириам, я позабыла про все даты и всё время находилась на грани слёз. Какие бы ни были законы в стране, люди могут оставаться людьми, а женщины - женщинами, со своей вечной тягой к любви и материнским всепрощением...
Саму историю со следующей харами пересказывать не стану, только ещё пару слов о реалистичности фона событий. И то, лучше цитатами:

Американцы не очень-то нами интересуются. Им дела нет до того, что пуштуны, хазарейцы, таджики и узбеки убивают друг друга, они и не отличают одну национальность от другой. Помощи от американцев ждать не приходится. Теперь, когда Советы рухнули, американцам на нас наплевать. Мы свое дело сделали, и теперь Афганистан для них просто кенараб, грешная дыра.

В его смехе читался ответ: в глазах талибов коммунист и палач, конечно, достоин презрения. Но его грехи едва-едва перевесят грехи женщины, нарушившей закон.

Что моджахеды, что талибы - каждому нужна власть и возможность быть круче хоть кого-то. И проще всего изгаляться над совсем беззащитными - так и легче, и безопаснее. Закон талибов, вернувший женщин вообще в Средневековье, когда даже на улице нельзя показывать, хоть закутайся с ног до головы в три слоя, исполняется такими "стражами порядка" беспрекословно:

Попадешься мне еще раз, бить буду, пока молоко матери из костей не выступит!

Многострадальная страна (возможно, таких же в мире очень много, в Африке, к примеру, не не у каждой есть писатель подобного класса) вырастила не одно поколение, смысл жизни которого - война. Уже не так важно, за что именно и во имя чего... Но женщины остаются людьми...

«Да, у каждого афганца, кого ни возьми, жизнь полна печалей и потерь, — думает Лейла. — И все-таки люди не вешают нос. Взять меня… удивительно, как мне самой удалось выжить. А ведь как здорово, сижу вот живехонька… и даже сочувствую чужому горю».