4 Не шедевр, но хороший добротный роман с глубокими мыслями.

В промежутках между совместными чтениями у меня появилось время, и я решила прочитать какую-то книгу из индивидуальной подборки по #светловкачеллендж24. Но случайно перепутала «Писателя, который родился в тобой в один месяц» с «писателем юбиляром». Как так получилось, я не знаю) Наверное, подсознание сыграло злую шутку, т.к эта книга у меня в планах была давно. Сразу скажу, я не самый рьяный любитель фантастики, Кира Булычева не читала даже в детстве. В более взрослые годы читала рассказы, и они мне очень нравятся. Вот теперь добралась и до романа.
Итак, в этом году 90 лет со дня рождения писателя и историка Кира Булычева (1934–2003) и я прочитала его «Поселок».
Перед нами будущее. На далекой и неисследованной планете терпит крушение космический корабль. В результате этого группа людей вынуждена осваивать чужую и дикую планету. Кроме того, люди (это преимущественно ученые, которые летели в новые колонии) оказываются полностью изолированы от внешнего мира. И здесь главная проблема, которую рассматривает Булычев: «Как остаться человеком в нечеловеческих условиях?» Я просто в восторге от диалога Старого с матерью Олега. Вот это противопоставление Дика и Олега, мысль о том, что общество, каким бы идеально развитым оно не было с физической точки зрения, обречено на быстрое вырождение, без развития науки и культуры – оно прекрасно. Отрезанные от всех благ цивилизации, переселенцы учат своих детей в школе, рассказывают им про историю и культуру Земли. Старый уверен, что без этого они обречены. «А потом они изобретут колесо», - говорит мать Олега о том будущем, которое грозит их маленькому обществу.
Кир Булычев писал роман с большой разницей во времени. Между первой и второй книгой разница в несколько лет. И «Перевал» мне понравился значительно больше, чем «За перевалом». В нем больше философский мыслей, он более четкий, логичный. В начале второй части сюжет начал провисать. Все планируют великой действо. Готовятся к нему. То, к чему они готовятся, кстати, не состоится. Верней, состоится, но совсем не то и не так. Это тоже как-то немного подпортило впечатление. К тому же здесь очень многие герои ведут себя откровенно глупо:
Дик портит полет на шаре (получается, если б вместо него полетел Олег, они спокойно бы нашли экспедицию и все просто закончилось бы на 4 главы раньше)
Олег спешит, и не следит за дорогой, поэтому теряет путь. И если бы не классический античный прием «Deus ex machina» и он, и Сергеев бы погибли. (Также минусом для меня является то, что с первой главы Олег нам описывается как светоч, ориентир для будущего поселка. По факту же все его предназначение свелось только к постройке шара. Почему, кстати, об этом не подумал никто из ученых, когда людей в поселке было еще больше, мне не понятно)
Женщины поселка: Лиз, Кристина мать Олега – балласт и нытики. А учитывая, что общая численность там и так невелика, это выглядит еще более печальным.
Компания исследователей – это что-то. Возможно, если бы я читала весь цикл про Павлыша, мне было бы понятно, как и за что в него сразу влюбляются все дамы, но тут я не оценила все эти внезапные любови трех взрослых людей в замкнутом пространстве.
Исследователь Павлыш не может узнать в воздушном шаре рукотворный предмет. Клавдия, которая боится всего на новой планете, внезапно решила подуть на одуванчик.
Последняя глава в отличие от остальных во второй части написана очень динамично. Героям угрожает опасность со всех сторон. Всем разная. И хоть ты понимаешь, что все будет хорошо, спешишь дочитать и выдохнуть. Однако окончание получилось столько стремительным, что ты и выдохнуть не успеешь облегченно, как все уже закончится. Очень жаль, что финал именно такой. Мне очень хотелось узнать, как герои приспособились к новой/прежней жизни. Как сложилась судьба и молодого и старого поколения.
Роман хороший. С отличным добротным началом. Небольшим провисание в начале второй части, не самым сильным приключенческим сюжетом, но с большим количеством философских рассуждений, которые заставляют задуматься. Вообще я поставила оценку 7 из 10, но перечитала мой любимый диалог и исправила на 8/10 Что все-таки важней для человечества: выжить любой ценой или остаться человеком?

Наше спасение — не вживление в природу, — произнес старик уверенно. На этот раз он обернулся к Олегу. — Нам нужна помощь. Помощь остального человечества. И потому я настаиваю, чтобы твой сын шел за перевал. Мы еще помним. И наш долг — не обрывать нить.
— Пустой разговор, — устало сказала мать. — Водички согреть?
— Согрей, — ответил Старый. — Побалуемся кипятком. Нам грозит забывание. Уже сейчас носителей хотя бы крох человеческой мудрости, знаний становится все меньше. Одни гибнут, умирают, другие слишком поглощены борьбой за выживание... И вот появляется новое поколение, вы с Марьяной еще переходный этап. Вы как бы звено, соединяющее нас с нашим будущим. Каким оно будет, ты представляешь себе?
— Мы не боимся леса. Мы знаем грибы и деревья, мы можем охотиться в степи...
— Я боюсь будущего, в котором господствует новый тип человека — Дик-охотник. Он для меня символ отступления, символ поражения человека в борьбе с природой.
— Ричард — хороший мальчик, — отозвалась мать из кухни. — Ему нелегко приходилось одному.
— Я не о характере, — сказал Старый. — Я о социальном явлении. Когда ты, Ирина, научишься абстрагироваться от мелочей?
— Буду я абстрагироваться или нет, но если бы той зимой Дик не убил медведя, мы бы все перемерли с голоду, — сказала мать.
— Дик уже ощущает себя аборигеном этих мест. Он бросил ходить ко мне пять лет назад. Я не уверен, помнит ли он азбуку.
— Зачем? — спросила мать. — Книг все равно нету. И письма писать некуда. И некому.
— Дик много песен знает, — вступил Олег. — И сам сочиняет. — Олегу стало немного стыдно, что ему приятно ощущать недоброжелательство старика к Дику, и потому он решил Дика защитить.
— Не в песнях дело. Песня — заря цивилизации. А для малышей Дик — кумир. Дик — охотник! А для вас, бабы, он пример. «Посмотри на Дика. Вот хороший мальчик!» А для девочек он рыцарь. Ты не обращала внимания, какими глазами на него глядит Марьяшка?
— Пускай глядит. Замуж выйдет. Для поселка хорошо.
— Мама! — не выдержал Олег.
— А что?
Мать, как всегда, ничего не замечала вокруг, жила в каком-то своем мире, пережевывала древности.
— И тебя радует мир диков? — Старик был зол. Он даже грохнул кулаком по столу. — Мир благополучных быстроногих дикарей?
— А что ты предлагаешь взамен?
— Вот его. — Старик положил тяжелую ладонь на затылок Олегу. — Мир Олега — это мой мир, это твой мир, от которого ты пытаешься отмахнуться. Хотя тебе-то никакого другого не дано.
— Ты не прав, Боря. — Мать пошла на кухню, сняла с огня миску с кипятком и принесла в комнату. — Сахар кончился.
— У меня тоже, — ответил старик. — Сейчас корни худые, несладкие. Эгли говорит, что придется месяц потерпеть. Поедим с хлебом. Ты же интеллигентная женщина и должна понимать, что мы обречены на вырождение, если на смену нам придут дики-охотники.
— Не согласна я с тобой, Боря, — сказала мать. — Нам бы выжить. Я сейчас не о себе конкретно говорю, а о поселке. О детишках. Когда я гляжу на Дика или на Марьянку, у меня появляется надежда. Ты их называешь дикими, а я думаю, что они смогли приспособиться. И если они сейчас погибнут, мы все погибнем. Слишком велик риск.
— А я, значит, не приспособился? — спросил Олег.
— Ты меньше других приспособился.
— Ты просто боишься за меня, — ответил Олег. — И не хочешь, чтобы я шел в горы. А я из арбалета стреляю лучше Дика.
— Я боюсь за тебя, конечно, боюсь. Ты у меня один. Ты все, что у меня осталось. А ты с каждым днем все больше от меня отрываешься, уходишь куда-то, чужим становишься.
Старик мерно шагал по комнате, так бывало, когда он недоволен учениками, если они ленятся. Нагнулся, поднял с табуретки глобус. Он его сделал из гриба-гиганта, который вырос той зимой у сарая. Они тогда с Олегом вместе терли краски, цветную глину, которую Марьяна и Лиз отыскивали у ручья, ту самую, из которой теперь делают мыло. Ее высушили, получилось два цвета — белый и серый. А сам гриб был сиреневым. И Старый по памяти нарисовал все материки и океаны Земли. Глобус получился бледным, а за два года еще больше побледнел и стерся, стал как круглое яблоко.
Олег увидел на столе маленькое пятнышко розовой плесени. Это не желтая, это ядовитая плесень. Он осторожно стер пятнышко рукавом. Глупо, когда родная мать предпочитает тебе другого. В общем, это предательство. Самое настоящее предательство.
— Мы с тобой умрем, — напомнил старик.
— И отлично. Пожили достаточно, — отрезала мать.
— Тем не менее не спешим умирать, цепляемся за эту жизнь.
— Мы трусливы.
— У тебя всегда есть Олег.
— Я жила ради него.
— Мы с тобой умрем, — продолжал старик, — но поселок должен жить. Иначе пропадет смысл нашего с тобой существования.
— Больше шансов выжить у поселка охотников, — настаивала мать.
— Больше шансов выжить у поселка таких, как Олег, — сказал старик. — Если править нашим племенем будут Дик и ему подобные, то через сто лет никто не вспомнит, кто мы такие, откуда пришли. Восторжествует право сильного, законы первобытного племени.
— И будут они плодиться и размножаться. И станет их много. И изобретут они колесо, а еще через тысячу лет — паровую машину. — Мать засмеялась, как будто заплакала.
— Ты шутишь? — спросил Олег.
— Ирина права, — ответил старик. — Борьба за существование в элементарной форме приведет к безнадежному регрессу. Выжить ценой вживания в природу, принятия ее законов — значит сдаться.
— Но все-таки выжить, — стояла на своем мать.
— Она так не думает, — сказал Олег.
— Конечно, она так не думает, — согласился Старик. — Я знаком с Ириной уже двадцать лет. И знаю, что она так не думает.
— Я вообще предпочитаю не думать.
— Врешь, — сказал Старый. — Мы все думаем о будущем, боимся и надеемся. Иначе перестанем быть людьми. Именно груз знаний, которыми не отягощает себя Дик, заменяя их простыми законами леса, может нас спасти. И пока есть альтернатива, мы можем надеяться.
— Ради этой альтернативы ты гонишь Олежку в горы?
— Ради сохранения знаний, ради нас с тобой. Ради борьбы с бессмыслицей, неужели не ясно?
— Ты всегда был эгоистом.
— Твой материнский слепой эгоизм не в счет?
— Зачем тебе Олег? Он не перенесет путешествия. Он же слабый.
Этого говорить не следовало. Мать поняла сама и взглянула на Олега, глазами умоляя его не обижаться.
— Я не обижаюсь, мам. Но я хочу идти. Может, хочу больше, чем все остальные. Дик бы даже с удовольствием остался. Сейчас олени кочевать начнут. Самая охота в степи.
— Он нужен в походе, — сказал старик. — Как бы я ни возмущался перспективами его власти, сегодня его умение, его сила могут нас спасти.
— Спасти! — Мать оторвала взгляд от Олега. — Ты талдычишь о спасении. А сам в него веришь? Три раза люди ходили в горы, сколько вернулось? С чем?
— Тогда мы были еще неопытны. Мы не знали здешних законов. Мы шли, когда на перевале был снег. Теперь мы знаем, что он тает только в конце лета. За любое знание приходится платить.
— Если бы те не погибли, мы бы жили лучше. Было бы больше кормильцев.
— Но все равно мы оказались бы во власти закона деградации. Или мы часть человечества и бережем его знания, или мы дикари.
— Ты идеалист, Боря, кусок хлеба сегодня нужнее абстрактных ананасов.
— Но ведь ты помнишь вкус ананаса? — Старый повернулся к Олегу и добавил: — Ананас — это тропический плод со специфическим вкусом.
— Я понял, — ответил Олег. — Смешное слово.