4 Поток сознания, страдающего от головной боли и пропавшего зазря воскресенья

Вот уже несколько недель подряд головные боли и их друзья, мигрени, проводят изощренные атаки на мою жизнь, и скорее всего им ведомы мои желания и мечты, иначе как понять то, что в день, в который я хочу посвятить себе, хобби, книгам, любимым занятиям я проснулась с шумом в ушах и воспаленной правой частью лица.
Немного сна, пару таблеток, которые всегда ждут своего часа в шкафчике рядом с пластырями и масками, которые уже стали покрываться пылью времени, да и физическую пыль я сдуваю хотя бы раз в пару месяцев. Ладно бы еще это были маски для снорклинга, тогда бы хоть можно было помечтать об отпуске на моря.

Ах отпуск, как же я скучала по своим прошлым поездкам в Италию, когда Джеймс Джойс описывал в рассказе “Джакомо Джойс” преследование прекрасной девушки. В глазах появлялись образы, гондолы, каналы, толпы туристов, предательство близкого человека, снова красивая архитектура, дружба, удачные покупки, мечты, надежды, разные интересы, ссоры, болезни, поиск себя, парк, пустой и пугающий.

Но только ли Италия значима в рассказе Джеймса Джойса? Совершенно нет, это небольшое произведение полно отсылок к прошлому, как к близкому Джойса, так и общему, христианскому, тут и там пробивается даже этатизм, в виде острой критики политиков, не выполняющих работу как надо. Без сносок читать рассказ трудно, в особенности для меня, очень далекой от биографии Джойса, прочтение “Дублинцев” в оригинале точно не в счет, а что в счет, так это эгрет произведения “Джакомо Джойс”, украшение всей работы - секусуальная напряженность, и повышенная чувственность, которая, чему я рада сердцем, не перешла в сторону порочности и грязи. Почему-то после чтения “Иерусалима” Алана Мура мне приходили его отсылки к творчеству Джойса, и сознание не принимало, оно ждало грязи, пошлости, грубости. Как человек после травмы я боялась, что автор окатит меня ушатом, но я шла аккуратно, вникая в каждую аллегорию и поставленную задачу для разгадки, меня поддерживал переводчик и редактор, мне было приятно и легко. Хотя в чтении сегодня был легкий путь, без рытвин и ухабов.