2.5 Вызов Импресарио - 6. Начала подозревать, что Импресарио издевается...

Отзыв от лица оптимиста. От моего оптимистичного лица!

О, женщина! Как много в этом звуке! Девочка, барышня, мадемуазель, миссис, синьора, бабушка-ягулечка, ягодка опять. А даже если и шлюха! И что?! Шлюхи даже прекраснее многих других, ибо несут в этот злобный и мрачный мир свет любви и радости, счастья и удовольствия. Не будем далеко ходить, вспомним Сонечку Мармеладову – разве не лучик солнышка эта чудесная малютка, не отрада для алкоголиков и немного опустившейся шелупони? Уверена, что именно её образ стал для Миллера экспатом воображения, перемахнув границы и вселившись в трогательную мадемуазель Клод. Заботливая духовная рука Сонечки двигала ладошками Клодетты, когда та снабжала деньгами лирического героя рассказа и, по совместительству, её сутенёра.

Впрочем зачем использовать такие грубые слова, когда есть воркующий французский, язык любви, мягкий, как шерсть лучшего мериноса стада. Никаких сутенёров! Только любимый, любовник, maquereau... Макароны! Кто не любит макароны, покажите мне этого психа! Впрочем не будем углубляться в итальянские страсти, когда у нас тут полный бордель французской любви.

Знаете, что особенно хорошо в герое рассказа? Он тоже любит свою женщину, до заикания и дрожи. Не может видеть, когда она грустит и печалится. А что нужно женщине в тоске? Нет, не шоппинг по книжному. Ей нужна любовь, больше любви, еще больше! Желательно, разнообразно и за деньги. Потому что жизнь – дорогой и яркий праздник. И вот любящий сутенер предоставляет ей эти удовольствия, сам находит, сам приводит и деньги её хранит, а то ж ветреные девицы бывают, разбазарит по мелочи и нет денежек. А тут всё под контролем. И Клод может отдаться радости и беспечности, ни о чём не думать. Известно, что свободная пустая голова способствует пролонгации коитуса и оргазма.

Герой-котик обеспечивает свою милую всем. Однажды даже напивается и изменяет ей. Совсем чуть-чуть. И можно сказать не изменяет, а помогает, потому что снял его, кажется, её же клиент, но это не точно. Знаете, бордель всё-таки; есть в нём приятный глазу хаос.

Сразу после этого ситуация становится воздушной от недомолвок. Появляется третий лишний, встающий стеной между героем и Клод. Зовут его Триппер, хотя кто ж его зовёт, он сам приходит. Хрупкий мир любви дрожит под натиском злодея. Герой ищет виновных. Ну, в самом деле, какой негодяй мог заразить Клод, чтобы она заразила его, героя! Просто возмутительное разгильдяйство. А ведь он, невольно, передал товарища Триппера дальше, вот тому самому не то клиенту, не то клиентке. В общем подвела героя Клод. Но он на неё не в обиде. Ведь любовь всё победит и преодолеет. Да и триппер излечим в целом. Керосин, апельсин и спринцевание – атрибуты всесильной любви.

Этот пронзительный рассказ насквозь лиричен, светел и оптимистично смотрит в будущее. Даже жаль, что с Генри Миллером мы еще долго-долго не увидимся.