4.5

Наконец-то я добрался до этой книги, ожидавшей, на самом деле, своего часа с четвертого курса университета, когда я познакомился с творчеством Набокова, влюбившись в него безоглядно и, видимо, на всю жизнь.
Стоит сразу отметить, что "Защита Лужина" ничуть не обманула моих ожиданий, основанных на книгах "Дар", "Камера обскура" и даже, что удивительно с учетом разницы жанров и плоскостей повествования, на "Приглашении на казнь".

Набокову, как и всегда, блестяще удается передача детских впечатлений, полных совершенно особенного видения обычных, казалось бы, событий из жизни маленького Лужина. Прекрасно выбрана фраза для начала произведения, знаменующая тот момент в жизни русских мальчиков того времени, когда их начинают называть "школьно", по фамилии. Это сразу отметает на второй план все вопросы об имени главного героя, который с первой строки предстает нам Лужиным, явлением и феноменом без имени и отчества. Не менее мастерски (как, впрочем, и в "Даре") Набоков описывает эмигрантский быт, а уж столкновение с туристами из СССР и вовсе показалось мне интереснейшим куском повествования. Сразу захотелось разобраться в вопросе, пойти в библиотеку и полистать старые газеты тех лет, оценить своими глазами, что могла увидеть жена Лужина, что могла читать.

Что нового открылось мне в Набокове с этой книгой, так это его более явные аллюзии к произведениям классической литературы, и особенно русской классики, которые мне не так бросились в глаза в "Даре" или "Лолите". Возможно, эти аллюзии настолько заметны в силу того, что Роман "ранний", в нем Набоков еще не расстался с Россией ("Защита Лужина" была написана в 1930 году и стала третьим романом писателя), все еще живо переосмысливает то русское наследие, которое осталось в его багаже. Он продолжит это переосмысление через 8 лет в "Даре", но уже куда более изощренно. А пока у него все в характерах: в Лужине, напоминающем гениального и одухотворенного, но все же в чем-то Обломова, в безымянной жене Лужина, похожей на тип тургеневских героинь "жертв", которые принесли себя к алтарю сострадания и жалости.
И еще новое, так напомнившее мне "Приглашение на казнь" - это вечность, которая особенно пронзительно звучит в конце "Защиты", вечность, с которой герой остается лицом к лицу. Не от нее ли на самом деле пытался защититься Лужин? Не в нее ли заглядывал во время каждой шахматной партии?

"Защита Лужина" - роман, как ни странно, удивительно легкий. То ли Набокову все же удалось передать музыку шахматных комбинаций, то ли сама структура текста столь ритмична, что хорошо ложится на мысли, но, пожалуй, "Защита Лужина" легче "Дара", с нее вполне можно начинать знакомство с Набоковым, если такового у вас еще не состоялось. К Лужину можно относиться по-разному, однако сама композиция романа тяготеет по своей стройности к изящной шахматной партии - сложно не поддаться ее очарованию.