2

Завтра опять у него заботы
Ведь униженье - его работа
Но посмеется последним наш
Невидимый герой
Агата Кристи

Мир гнусности двоих, натурализм извращений, настолько отвратительных, что я считаю совершенно ненужным препарировать их и показывать в луче яркого света.
Брюкнер для меня - это Бальзак-порнографист, я же привыкла к классическому Бальзаку без пикантностей.
Удивительно, как могла цепочка самых мерзких сексуальных извращений перерасти в страстную привязанность, ослепленную любовь.
И физические истязания постепенно переросли в душевные.
Но ужаснули меня не перепетии судьбы двоих извращенцев, уповающихся тем, что поступили границы дозволенного, потому замкнувшихся друг на друге.
Не беспредельная маниакальная злоба, желание принести страдания любящему существо.
А тот факт, что обычных обывателей так легко искусить, соблазнить миром отвратительного, неприглядного, псевдогероического, а на самом деле разложившегося, больного, дурного.
Какая гадость, скажу вам, господа!
Хотя написано искусно. Не ''50 оттенков серого''...
Но в каким-то плане хуже.
До сих пор чувство тошноты.
И ещё ощущение неправдоподобности ситуации. Обманули. Простите меня, но не верю, что женщина, которая претерпела столько бед, ее избивали, уничтожали духовно и физически, подминали под себя, она подсела на героин, пила, рыдала над своей судьбой, прошла череду унижений, от которых, казалось, невозможно отмыться, и при том осталась привлекательной, настолько, что все мужские взгляды прикованы только к ней. А ведь жизнь ее изрядно потрепала...
Но Ребекка и Франц стоят друг друга. Достойные враги, которым судилось быть любовниками.
Ладно, оставлю размышления при себе.
Для меня столь натуралистические описания неприемлемы. Многие мерзости имеют место быть в обществе, но они так постыдны, что нельзя вытаскивать их на свет. О таком не говорят даже шепотом. Это то, с чем участвующие в чудовищной оргии остаются наедине и они должны хранить эту тайну, не извлекать ее на поверхность, не множить грех среди людей, не пачкать своей мерзостью остальных.
Да простят меня поклонники этой книги и вообще всего творчества автора.