4 "- Ещё разок? Для публики?"

Впервые я прочитала "Голодные игры" в 2015 году, когда мне было 13. Меня так увлекла вся трилогия Сьюзен Коллинз, что после этого я с головой погрузилась в книжки: сначала это были похожие подростковые антиутопии, затем в принципе популярные на тот момент книги жанра young adult. Мои книжные аппетиты росли довольно быстро, и за несколько месяцев я переключилась на детективы, фэнтези, наконец-то начала читать классику... "Голодные игры" стали отправной точкой в моём книжном пути, и я всегда буду им за это благодарна. Будучи ребёнком, я не любила читать книги, они не захватывали моё воображение, не вызывали у меня эмоций. А с момента прочтения детища Коллинз что-то во мне зажглось, заискрилось. Хоть "Сойка-пересмешница" мне тогда и растерзала всю душу, я прочувствовала, что книги обладают способностью переносить в другие времена и пространства, и меня было от них уже не оттащить.

Я застала тот период, когда стало модным "пинать" подростковую литературу, выискивать в ней все логические недочёты и косяки, писать разгромные рецензии и открещиваться от того, что тебе она нравится. И "Голодные игры" эта участь не обошла. Мне хорошо помнится, как я и сама начала воротить нос от этой трилогии, стала думать, что выросла из книг подобного толка. Я продала все подростковые книги, что у меня были. И теперь я жалею, что не оставила "Голодные игры", ведь с них для меня всё началось, и к ним я возвращаюсь сейчас.

В последнее время мне редко удаётся испытать эмоции от книг. Ими стало тяжелее проникнуться, от них не захватывает дух, я не чувствую, что мне не терпится прочитать продолжение. Я не думаю о героях после того, как закрываю книгу. И в такой период, на волне ажиотажа после выхода "Баллады о змеях и певчих птицах", мне захотелось перечитать трилогию Коллинз и пересмотреть все экранизации.
Что же из этого получилось? Как выяснилось, я все ещё могу болеть сердцем за героев и рыдать от прочтения книг.

Дистрикт-12. Здесь вы можете подыхать от голода в полной безопасности.

"Голодные игры" ругают за то же, за что ругают обычно подростковые антиутопии в целом: неубедительный образ мира, нелогичности в сюжете, простота написания, раздражающие любовные линии. Но при перечитывании книги я не увидела в ней этих недостатков, или же увидела их в другом свете. Если бы я не поверила в тягость капитолийской удавки, в несправедливость и в фарс, которым ее прикрывают, я бы не прониклась происходящим. Однако я поверила, что "Голодные игры" действительно могут существовать как инструмент контроля, что среди жителей дистриктов есть люди, которые считают смерть за былые преступления во имя государства честью, что большая часть населения терпит, чтобы не стало еще хуже и страшнее. Поверила, что у людей из обездоленных и голодных дистриктов нет времени, чтобы натаскивать своих детей на выживание в условиях игр (и такие претензии к задумке книги мне встречались), на которые каждый год выбирают только два человека. Голодные игры - это показательные изощренные казни, обернутые в формат развлекательного шоу. "Нет-нет, что вы, мы не убиваем ваших детей. Они сами убивают друг друга. И вам это нравится". Можно обернуть что угодно в формат игры, и это будет казаться приемлемее. Какое-то время это даже будет работать.

Это ужасная книга. Не тем, что она написала от лица юной Китнисс, и не тем, что она не богата на умные мысли. Какие тут философские размышления, когда в голове только выживание, смерть, выживание. А ещё бессилие и ненависть. Книга ужасна тем, что её треть занимает подготовка к "Голодным играм", когда детей и подростков вымывают, красят, красиво одевают, чтобы они произвели впечатление на публику, интервьюируют их, выпытывают, что у них на душе и чем это может зацепить телезрителей, а также хорошенько откармливают, чтобы затем отправить на убой. Любовь, надежды, привязанности, желания людей - это потеха, шоу. И формат шоу, с одной стороны, обесчеловечивает и стирает реальные личности у тех, кто в нём участвует, а с другой, добавляет всем этим гладиаторским боям азарт. Теперь капитолийцам понятнее, за кого болеть, кому можно скинуться на хлеб, а кого оставить умирать.

Здесь речь идёт о распоряжении не только жизнями людей, но и их душами. Не каждый из трибутов мог понять, до какой степени он попадал под власть распорядителей Игр. Накануне бойни Китнисс думала только о том, чтобы постараться выжить - ради родных и любимых. Выживать ей приходилось всю жизнь, и игры не стали исключением. Кто-то, вроде машин для убийств, которых натаскивают на потеху Панему с рождения, думал о славе, не подозревая, что без остатка принадлежит системе и не сознавая её. И был, например, Пит, которого прежде вопроса выживания волновало то, насколько он сможет сохранить себя, свою личность, свои принципы. Умереть - ладно. Но собой.

Добрый Пит Мелларк гораздо опаснее для меня, чем злой. Добрые люди норовят проникнуть тебе в самое сердце.

Как по мне, эта трагичность борьбы за то, чтобы сохранить себя, свое достоинство и чувства в условиях системы подобной Панему показана очень хорошо. Даже на примере романтической линии, которую кто-то считает слащавой, хотя как таковой романтики в первой книги и нет. Есть обман и игра на публику, лишь бы выпросить у толстосумов банку супа или лекарство достаточной мелодраматичностью в кадре. Пит позволяет себе любить открыто, и сам в конце напарывается на свою любовь, как на нож, потому что не сразу понимает, что вся романтика на самом деле была игрой на нежных чувствах зрителей, и ничем другим она быть не могла, пока включены камеры, а на кону стоят жизни. Нет ничего личного и нет ничего, что нельзя было бы не использовать для представления.

"Голодные игры" довольно жестоки, от них остается горькое послевкусие, но они хороши. И несмотря на простоту повествования, книга вышла лучше экранизации. В ней правдоподобнее и тяжелее выглядят трудности, с которыми сталкиваются герои, а сами персонажи и их истории обрастают подробностями, которыми в фильме и не пахло. Киношная Китнисс каменная, книжная - гораздо более взбалмошная и живая. Диалоги Китнисс и Пита по чуть-чуть раскрывают каждого из них, и мне совершенно непонятно, почему в экранизации диалогов было так мало, как и содержания в них юмора, необходимого для сохранения рассудка. Сколько трогательных моментов упущено, особенно в плане воспоминаний героев и разговоров по душам. Этот спасительный хлеб, коза Прим, разговор Пита с отцом в детстве и то, как ему запомнилось пение Китнисс... Из этого можно было сделать очень хороший задел на дальнейшее развитие романтической линии. Однако фильмоделы с этой задачей не справились, и очень жаль.

Как итог, я рада, что спустя столько лет вернулась к тому, с чего начинала. "Голодные игры" - хорошая подростковая антиутопия, в своем жанре это один из достойных первопроходцев. И, похоже, я позволю продолжению трилогии в очередной раз растоптать мне сердце.

Разочаровывает меня лишь то, что найти фанатские арты по книжной трилогии (такие, чтобы они были не с актёрами из киновселенной) практически нереально...