0 480 страниц саркастичного стариковского брюзжания

Книга однозначно не понравилась.

Смешение ролей (лингвиста и обывателя, а местами ещё и литературного критика), – явно неудачная идея. От этого книга приобрела стойкую атмосферу стариковского брюзжания, от которого хочется просто отмахнуться, как и от любого брюзжания. В целом, непонятен такой настрой: даже с точки зрения образованного обывателя, не говоря уж о позиции лингвиста, изменение языка – логичный и естественный эволюционный процесс, зачем сетовать, удивляться и вываливать тонны сарказма? Разве что для хайпа, хоть во время написания книги этого слова в нашем лексиконе ещё не было. При этом, с другой стороны, автор в отдельной главе вполне спокойно и осознанно рассуждает о тех же процессах во французском языке (зачем было приводить несколько страниц устаревающих французских слов в книге о языке русском, осталось для меня загадкой). Также в одной из глав он противоречит всему тону книги, приводя очень серьёзную и здравую мысль:

Очень быстро меняется окружающий нас мир (в социальном, культурном и технологическом отношениях). Следом за ним, не всегда успевая, меняется и наш язык. Как раз не будь этих изменений, можно было бы говорить о том, что язык мертв: ведь тогда на нем нельзя говорить об изменяющемся мире. Наконец, следом за языком поспешаем отдельные и конкретные мы.

Послесловие тоже несколько выбивается из общей канвы. У меня сложилось впечатление, что то самое послесловие можно спокойно переместить в любую часть книги, отбросив остальное, – и вы ничего не потеряете. Отсюда напрашивается вопрос: зачем вообще была написана эта книга?

Из положительных моментов:
- если получится абстрагироваться от не вызывающей приязни фигуры автора и взглянуть только на факты, то интересно проследить тенденции развития языка в постсоветскую эпоху;
- интересной показалась выбивающаяся из общей канвы глава "Любить по-русски" в контексте того, что любой язык - действительно не просто средство коммуникации, а именно способ мышления;
- вполне здраво звучит последняя глава о вмешательстве в развитие языка власти и политики.

Очень позабавило, что две самые объёмные главы книги посвящены недовольству автором современной литературой. В одной он осуждает использование словаря в качестве формы для художественной литературы, а в другой (это рекордсмен, аж 28 страниц!) препарирует женские детективы. Зачем? Учитывая название главы – "Несчастный случай для одинокой домохозяйки" – и уровень владения материалом, сложилось впечатление, что автор либо причисляет к одиноким домохозяйкам и себя, либо стыдливо пытается оправдать свой интерес и любовь к данному жанру исследовательскими целями.

Отвечая же на поставленный в аннотации вопрос, могу сказать, что к нервному срыву по поводу изменений в языке близок только сам автор (и с удовольствием делится своим неврозом с другими).