5 "Моя работа была уже сделана"

... или как не впасть в депрессию от очередного гениального романа Джека Лондона.

Да, это каминг-аут: я прочитала "Мартина Идена" впервые в жизни, но не могу не признать, что он пришёл ко мне вовремя. Не годами ранее, когда я едва ли могла бы понять душевную боль автора, а именно сейчас — когда позади уже некоторый (немалый) путь на писательском поприще.

История, которая вначале показалась мне оригинальной перепевкой "Пигмалиона" — о том, как некто из высшего общества берёт неотёсанное и неграмотное существо и делает из него человека, — трансформировалась в драму, которая ударила меня под дых. В конце книги ты смотришь широко раскрытыми глазами на пресловутое общество и задаешься вопросами: а где честность? Где понимание высших ценностей? Где, в конце концов, мерило настоящего, прекрасного, подлинного? Где умение отличать фальшь от подделки?

Моряк Мартин, которым поначалу двигала любовь к Руфи — неземному, недостижимому созданию, — решает стать достойным хотя бы приблизиться к ней, хотя бы прикоснуться к тому миру, в котором она живёт.

Первые "звоночки" того, как стремительно Мартин "перерастает" Руфь, я увидела, когда автор сменяет фокал и позволяет взглянуть глазами Руфь на творчество Мартина (возможно, звоночки были и раньше, просто я, когда увлечена, могу быть не самым внимательным читателем). Ощущение, будто ты с открытого пространства на морском берегу внезапно попадаешь в крошечную клетушку без окон.

Жалость Руфи, её снисходительность, её страх за Мартина — он относится к своему творчеству всерьёз! — её неловкость за него и досада от того, что он никак не хочет заняться настоящим делом, найти работу, которая позволит им получить деньги и дом, чтобы пожениться, — всё это бесит и возмущает, но одновременно вынуждает насторожиться: кому верить — ему или ей?

Вот тут читатель начинает подозревать, что трагедия только разворачивается и вряд ли у этой истории будет счастливый финал. Но насколько он трагичен, я лично не подозревала (да, я не читала спойлеры и не знала, чем кончится история); я до конца надеялась на то, что Мартин найдёт место в мире, найдёт своё и своих, на то, что ему воздастся по заслугам, и ему будет, чем принять славу, — не об этом ли мечтает любой начинающий писатель? О том, чтобы ты смог вместить то, чем тебя готово наградить общество.

Но "Мартин Иден" оказался романом о трагическом несоответствии — на всех уровнях. Сначала Мартин не мог соответствовать обществу, которому принадлежала Руфь. Он тянулся к нему, он учился изо всех сил, он изменился — настолько, что снова не смог ему соответствовать. Он увидел картонное и примитивное там, где ожидал увидеть золотое и истинное. И, когда, казалось бы, он всё-таки встретил свою "стаю" —  редких людей, которые не лицемерят, которые делают настоящее и которые умеют видеть настоящее, — он понял, что и они отринуты обществом.

Чтобы принимать тот сорт славы, который навязывает мир, Мартину пришлось бы изменить себе и снова переродиться. И опять — фатальное несоответствие. И закономерный финал.

Я была страшно зла в конце книги; я плакала, признаюсь, когда на Мартина начали сыпаться монеты и предложения от издательств, плакала злыми слезами, и какая-то часть меня шептала: ну, изменись, дай миру то, что ему от тебя нужно, сделай вид, что ты — один из них, пусть всё сложится, теперь всё у твоих ног. Мне было любопытно увидеть, услышать этот голосок. Знаете, ты будто видишь себя в зеркале Галадриэли — видишь сбывшимся многое из того, что казалось недостижимым, а кто-то тихо спрашивает:

— А какую цену ты готов за это заплатить?

И я страшно зла на Джека Лондона, потому что он будто бы не даёт мне увидеть иных вариантов кроме финала Мартина Идена. Да, можно обидеться и сказать, что всё описанное им — сатира на общество (в том числе на писательско-издательское сообщество), а можно впасть в другую крайность — сложить лапки и сказать себе "да, всё так, пытаться стать видимым — бесполезно, никто в это мире не сможет оценить по достоинству подлинное, всем нужна дешевая подделка".

Но меня лично спасает то, что я вижу вокруг себя очень много мартинов иденов.

Да, в современном мире у нас есть возможность наблюдать за развитием людей — буквально в прямом эфире. Есть возможность читать их блоги — не только книги — следить за взлётами и падениями, смотреть, насколько степень их готовности проявиться конгруэнтна возможности мира свидетельствовать о них. И, знаете, меня это поддерживает. Мне хотелось бы обнять Мартина Идена и ввести его в круг настоящих единомышленников, раз жестокий демиург не дал ему такой возможности. Увы, я не могу. Но я могу хотя бы не оставлять собственных попыток звучать, искать и находить своих.

Роман великолепен, но к прочтению его нужно приходить с немалым запасом внутренней прочности. Он даст наслаждение стилем, образами, философскими идеями, его можно растащить на цитаты, им можно наслаждаться на протяжении дней и недель, но в конце очень важно остаться на поверхности моря, набрать как можно больше воздуха в лёгкие, растождествить себя с главным героем и выплыть, выплыть.

Как и после "Маленькой хозяйки большого дома" я восхищена, очарована, травмирована и зла — одновременно.