4 Дзен-буддизм во плоти социальной сатиры

Всё так же, всё по-прежнему: Пелевин выдаёт истины дзен-буддизма в новой глянцевой упаковке, чтобы их схавали даже инста-самки, офисный планктон и ещё живые хипстеры. Кто знает, возможно, что такая профанационная декларация ясного света Будды хоть на градус поднимет духовность осиливших сей труд, что неизменно добавит плюсиков к карме автора-миссионера.

Как это часто у меня происходит, получился скорее не отзыв, а размышление-эссе по мотивам основных идей произведения. Буду излагать тезисно, по пунктам, с цитатами.

1) «До сих пор помню узор на досках пола, куда я смотрел из-под опущенных век, держа в уме му-коан – такой же неизбежный в Дзен, как прыщи в юности.
Мастера Джошу спросили, обладает ли собака природой Будды. Он сказал «му», то есть «нет». В чем смысл такого ответа?
Как решал этот парадокс двадцатый век? На самом деле мастер Джошу иногда говорил «да», иногда «нет». Природу Будды имеет все живое; обладать природой Будды нельзя, ибо кто есть обладатель, и так далее – эти инстинктивные движения ума ведут к ошибке. Ум при решении коана должен молчать».

Адепт, поднимающийся хоть религиозным духовным путём, хоть магическим, хоть правым или левым, неизбежно использует ум как основной и практически единственный инструмент познания — до поры до времени. Но ум в данном случае лишь часть эго, инструмент — струна от гитары, рукоять молотка, тетива от лука... Это ступень, на которую можно опереться, чтобы двигаться выше на следующий этап. А вот там, за пределами умозрительного постижения известного, за границами тоналя, начинаются проблески безмолвного знания, когда интеллект и ограниченные формы словесного выражения не в силах передать смысл ответа на вопрос. При необходимости ответа мастеру в традиции дзен-буддизма оптимальным решением будет молчание, или нечленораздельное мычание, — хотя и это не даёт гарантии, что мастер сегодня не в духе и не отхерачит палкой нерадивого ученика вне зависимости от глубины и мудрости ответа последнего.

Несмотря на бо́льшую точность безмолвного прямого знания по сравнению с ментальной мастурбацией в вопросах постижения духовных истин, всё же на ступеньку под названием «ум» регулярно приходится спускаться. Хотя бы для того чтобы передать эхо от знаний, полученных в высших эмпиреях: традиция должна продолжаться, ключики и символы надо оставить, да и взаимодействовать с материальным миром так или иначе приходится — совсем без ума тут не обойтись.

2) В романе подробно расписан диспут адептов Хинаяны и Махаяны, которые, ментально мастурбируя в семи потах и изливая получившийся продукт словесно, с издевкой пытались указать на недостатки версии буддизма, которой придерживался собеседник. Слова пусты, они не несут полноты смысла, объяснить оппоненту, что он не прав, невозможно, а увидеть, что любой из путей ведёт к просветлению рано или поздно, слишком сложно — для этого надо подняться осознанием над бытием. Но слова необходимы, ведь иначе не случился бы данный роман, не правда ли?

Однако, всё же автор в самом романе чуть позже говорит о равнозначности путей: «Все дороги ведут в Рим, но из-за воровства регулировщиков про это мало кто знает».

Кстати, вроде у Гурджиева я читал нечто подобное: человек поглощает пищу, всё самое ценное усваивает, а остальное (клиппотические отбросы, шелуха) вываливает в унитаз. Аналогично человек питается образами, информацией, эмоциями через символы, всё ценное усваивает, а остальное дерьмо вываливает в комментариях Сети. С другой стороны, памятуя о природе дерьма и о нелюбви природы к пустоте, увидим, что и этот продукт для кого-то является ценным лакомством, будь то бактерии или читатели комментариев, причмокивающие при жратве деликатеса.

3) «– Страдание, – сказал монах, – возникает непосредственно и внезапно. Оно никогда не является нашим выбором. Только когда страдание уже присутствует, вы способны напомнить себе, что оно пусто. Разве не так?
– Ну в общем да, – ответил я. – Наверное.
– Значит, вы не спасаетесь от страдания. Вы вешаете на него другой ярлык».

Грубо говоря, повесить ярлык на страдание и с помощью этого изменить его восприятие и даже, если получится, то суть самого феномена, ведь не стоит недооценивать силу правдивой лжи, — тоже неплохой вариант, если только это не откровенный самообман, а настоящая трансформация реальности. Психологи любят предлагать первый вариант, вешая на стенки Жопы рюшечки и брызгая вокруг освежителем воздуха. Возможно, буддисты научились с помощью силы мысли воистину превращать Жопу в индифферентную пустоту.

А вообще... Я уже про это писал: по моему скромному мнению, буддизм изначально исходит из ложного посыла, что можно спрятаться от страдания=жизнь в нирване. Это при том, что страдание и вообще минусовой полюс бытия и восприятия являются необходимой и обязательной частью всей этой площадки для воплощения. Спасаться и убегать можно лишь от чего-то и благодаря чему-то: не будь боли, не будет смысла в движении и развитии.

Будда учил, что жизнь — это боль и страдание. Способом и целью избавления от страданий было провозглашено достигнуть определённого состояния, называемого нирваной, разновидности метастазиса, где эйдос пребывает вне воплощения в мирах с возможной болью, но (подчеркну это) и без возможности развития и своего раскрытия как Абсолюта.

Своё отношение к подобному духовному эскапизму я не раз высказывал. Маг, стремящийся в жизни достигнуть отрешённости и безжалостности, не беспокоится о страданиях, ведь он осознаёт, что эго — это дикая безумная зверушка, которая всегда будет недовольна, вечно будет страдать по мере своих сил и возможностей, не стоит придавать его нытью излишнего внимания. Но и избавиться от эго маг не стремится, ведь это необходимый инструмент духа для прохождения маршрута в тварных мирах.

Горе, страдание и боль — равноценные со счастьем, наслаждением и удовольствием грани нашего Бытия. Маг не старается специально погрузиться в страдание, ведь не в этом суть, но если болезненные ощущения и адский дискомфорт являются частью и логикой его Пути, то он проживает данный опыт смело и всецело, без попыток сбежать, ведь маг преследует целью постичь все оттенки этого Мироздания, пройти и ощутить на себе все миры, состояния и формы — только так можно расти и приближаться к Порогу Вечности.

Строго говоря, моё несогласие с постулатами буддизма про «жизнь — боль» и про варианты избавления от оной лежит в области словесной эквилибристики, потому что, повторюсь, слова хоть и являются ступеньками для ума, но одновременно прекрасно его запутывают. Пока что на своём опыте и опыте адептов различных течений я наблюдаю, что путник, идущий в Вечность, рано или поздно, на определённом этапе развития достигает той стадии отрешённости, которая позволяет ему особо не страдать. В идеале он становится Шутом и наблюдает через призму себя на игру своего духа персонажем, он становится одновременно и персонажем, и наблюдателем. Эмоции никуда не исчезают, боль и наслаждение, горе и радость по-прежнему доступны адепту, но его точка сборки восприятия находится, условно говоря, на Аджне, а оттуда все эмоции не более чем лёгкая рябь на поверхности бесконечного океана. То есть не нужно никуда сбегать в искусственную капсулу метастазиса под названием «нирвана»: можно практически достичь этого состояния при жизни (дживанмукти, достигший нирвикальпа-самадхи в терминах веданты). Выразить словами это непросто, ещё сложнее умозрительно понять, потому что это область личного опыта и прямого безмолвного знания. Именно поэтому в дзен-буддизме обожают хлопок одной ладони как универсальный ответ на каверзные вопросы.

Впрочем, моё мировоззрение в большей степени сходится с постулатами Ваджраяны (буддийская тантра), поэтому логично, что я критикую отдельные грани Хинаяны и Махаяны.

Отдельно выделю, что говоря про буддизм, я имею в виду моё личное представление о нём, это важно учесть. В той же Махаяне, например, Будда считается трансцендентной всепроникающей реальностью, поэтому он никак не мог сбежать в нирвану, а всегда продолжает пронизывать воплощённое мироздание.

4) «– Понимаю, – сказал я. – Что же, вы совсем запрещаете уму комментировать происходящее?
– Нет, – ответил монах. – Вы ничего никому не запрещаете. Запрещать некому. Но если ваша практика успешна, внутренний комментарий высыхает и отпадает как корка. Это и есть прекращение страдания. Или прекращение личности».

С прекращением личности не соглашусь, пока есть воплощение, есть и личность, человеческой ли, божественной ли расы, но в остальном верно. Можно сколько угодно дрочить свой ум, пописывать многокилометровые тома мудрости о методах просветления и вознесения, но только практика поможет достичь нужного состояния и оценить правдивость или искаженность священных трактатов в сравнении с личным Путём. А ещё: на определённом этапе практикующему адепту становится плевать на «я», на его мысли, восприятие и ярлыки, которые ум вешает на весь окружающий мир, адепт просто движется вперёд и вверх, созерцая из максимально высокой доступной ему позиции, сливаясь с гранью своего эйдоса, он не индульгирует, он воспринимает и действует без заморочек и вечного ментального онанизма.

«И даже теперь, когда я окончательно перестал принимать этот вихрь безличного света за «себя», причина опять была не во мне, а в источнике. Тень могла понять, что она тень, только если этого хотел свет...»

Тень поняла, что она лишь тень, но ей стало плевать, потому что тень не может существовать без источника, главное — стараться перманентно слышать этот источник, превратившись в слух, и двигаться, позабыв про тень.

«Не помогай богу – пусть тащит свою ношу сам. Когда он прокачивает через тебя радость, радуйся. Когда качает муку, мучайся. Но пусть «тебя» не будет ни в этой радости, ни в этой муке. Пусть в ней будет только Сущий».

5) «Я вдруг поразился нереальности происходящего: старый бирманец рассказывает мне, японскому офицеру, об Упанишадах – на хорошем английском языке. И происходит это во время унылой мокрой войны в бирманских джунглях. Да, мир еще способен был меня удивить».

Наверное, одно из первых озарений мысли, которое должен усвоить неофит: этот мир непознаваем, и любое наше представление о нём куцое и ограниченное.

6) «Поразительно, но такой мир, похоже, существовал. Это показывала моя практика. Я понял, что бирманец имел в виду, обещая, что «реальность ответит».
Чем точнее становился чертеж воображаемой вселенной, тем головокружительней (в самом прямом смысле) делалась моя медитация. За стеной, которую я простукивал, определенно скрывалась тайная комната».

Вот это очень интересный момент. Здесь Виктор Олегович описывает демиургическую работу. Да, создавать собственные вселенные возможно. Правда, не знаю, какого уровня необходимо достичь для такой сиддхи. Предположу, что ещё многое зависит от масштаба намереваемой реальности. Я не встречал подобной практики в буддизме, но я и не погружался в него слишком глубоко, но вот у толтеков она точно встречается, и не раз. Вспомните того же Арендатора, который бегал по своим мирам. За подробностями читать двенадцать томов под авторством Кастанеды.

На мой взгляд, создать собственную вселенную забавно и познавательно, но на короткое время, потому что быть абсолютно всемогущим скучно. Поэтому Абсолют создал Лилу, разбил себя на части и забыл себя в этих частях, подарив эйдосам воплощённым отдельное самоосознание. Только в таком случае есть интерес постижения. Как однажды писал Нил Гейман (который своими мыслями очень напоминает визионера или аватара): чтобы ковыряться в этом навозе, приходится потерять память, иначе не захочется.

7) «Есть озарение, свобода и счастье, к которым приходят через практику Большой Колесницы. Есть озарение, свобода и счастье, достигаемые через практику Малой. Как можно ставить одно выше другого? Дерево, выросшее из посаженного Буддой семени, огромно. Крона его не похожа на корни. Но это одно дерево, и целебный для нас плод может оказаться на любой его ветке.
Нет двух колесниц. Есть два колеса. Но, чтобы убедиться в этом, надо хоть немного проехать в экипаже Победоносных самому, а не просто шлепать губами, разглядывая его со стороны».

Воистину. Прекрасно сказано в подтверждение моих мыслей.

8) «Еще в позднем карбоне Г. А. Шарабан-Мухлюев написал, что российский авторитаризм отличается от западной демократии тем, что в России люди точно знают, кто имеет их сзади, а на Западе населению не сообщают даже этого, показывая каких-то роняющих микрофон негров и играющих в гольф блондинов».

Социальный стёб и сарказм автора, как всегда, на высоте: здесь уместно ещё вспомнить конфронтацию сала и ваты в имени Салават. По большому спорту и его роли как инструмента геополитики там тоже всё четко сказано. В общем, роман, как это привычно перу Пелевина, являет собой пятую эссенцию насмешки над творящимся вокруг дурдомом.

9) «Но в тот вечер у меня появилась мечта – выйти когда-нибудь на сцену самому, встать вот так же между уродливыми музыкальными коробками, озариться загадочным малиновым светом, улыбнуться музе и расшэрить свой ум на весь зал.
А может быть, и на всю планету».

Вот идея про вбойку шедевральна. Наверное, каждый творец практически любого направления искусства мечтает, чтобы публика прониклась его мыслями и чувствами (состояние), которые он транслирует через свой творческий продукт, мечтает, чтобы публика стала свидетелем. Я тоже мечтаю, чтобы меня читали миллионы, разнося передаваемые идеи во времени и пространстве, расширяя влияние эзотерической истины и магического ордена, в лоне которого я зрею не первую жизнь.

10) «Можно делать детей. Можно вбойку. Во всем есть плюсы и минусы, радости и печали.
Выбор за тобой».

А вот это уже с зацепкой по непосредственному личному опыту. Под вбойкой имеем в виду творчество. Можно тратить энергию сакрального центра на творение шедевров искусства (или науки, если смотреть шире), а можно спускать в лоно, отдавая дань природе и распространяя свой генофонд вместе с Острием Духа. Каждому своё, у каждого свой путь и свои собственные жертвы: кто-то без помех имеет несколько детей, при этом открывая таблицу периодических элементов, кто-то создаёт божественную музыку или картины, регулярно сношаясь и имея детей. А кому-то либо так, либо так, с жёстким однозначным выбором.

Можно сливать не в лоно, а в унитаз, присоединяясь к греху Онана. Результат будет чуть лучше — без живого потомства, но для творчества тот же самый.

«Мема 5
Вбойщик!
Дрочишь?
Не стыдись. Со всеми бывает.
Но и гордиться тут особо нечем».

11) Про жёсткую вбойку о вакцинах здесь спойлерить не буду, прочтёте сами. Своё мнение о них я писал в длинной и нудной статье, с ней можно ознакомиться уже в моих книгах.

12) Поскольку автор давно и надолго засел в жарком азиатском зарубежье и вспоминает русский язык, когда надо написать очередной роман и заработать на покушать, поэтому книга кишит англицизмами и просто иностранными словами. Что, в общем-то, становится нормой для Пелевинской прозы.

13) С сотворения мира написаны миллионы религиозных, эзотерических и философских трактатов о причинах корявости этого мира, размусолены как мистические, так и материальные концепции, даны миллионы объяснений и выведены множество способов спасения из ощущения клоаки.

А теперь я преподам вам суть этого мира в паре предложений от Пелевина и от меня:

— «Точно так же не пытайся понять наше неустройство через Фуко, Ведровуа, Бейонда и Шарабан-Мухлюева.
Иногда жопа это просто жопа».
— Мастер! Как же изменить мир к лучшему?

— Вот те на! Боги старались, делали клоаку, военный плацдарм с адскими испытаниями, с болезнями и страданиями. А ты тут всё испортить хочешь! Не нравится — переезжай на уровень выше.