4.5 Хроники блокадных сторон жизни

Это весной, на книжной ярмарке non/fictio№ сколько-то там я увидел книгу покойного Сергея Ярова (1959 - 2015), сразу вспомнил как мне понравилась и как потрясла его монография Блокадная этика, и не задумываясь купил эту, ставшую последней, книгу автора о блокаде с прицелом на "смертное время" месяцев на стыке 1941-42 годов. В чем-то эта книга идет проторенными путями, много сюжетов, фактов и примеров если не напрямую повторяются в этом очерке отдельных сторон жизней в блокаде, то все равно приходят в память из уже прочитанного, дополненными информацией из Люди жили слухами Владимира Пянкевича. Те две книги, прочитанные прошлым летом - одни из вершин исследования блокадного социума, эта же книга больше фокусируется на отдельных аспектах выживания.

Роль и значение магазинов, столовых и рынков. Бомбардировки и артобстрелы как проявление внутреннего врага и городская преступность, как внутренний. Внешний облик блокадников, как одна из стадий распада личности. Иерархия карточек и скандалы в столовых, когда норовили взять за мизерное количество жиров в супе "мясные" карточки, а едоки требовали отрезать "крупяные". Вообще глава про еду в блокаду с примерами рецептов похлебок из кожаных ремней (лучше брать неокрашенные...) или котлет из технического альбумина - консервированной карболкой сгустков крови и все чего угодно с грязных полов скотобоен. Изобретательность в поедании любой органики не от хорошей жизни удручает. Организация эвакуации через Ладогу с неминуемыми административными проблемами и просто неспособностью многих дойти до Финляндского вокзала, а после пережить тамошние давку и морозы в ожиданиях иногда на много дней откладывающегося поезда и положение беженцев не-ленинградцев, а также жителей города переселенных из опасных южных районов, бывших прифронтовой зоной. Есть отдельная глава про досуг, из которой становится понятно, что наиболее яркий пример - исполнение Седьмой симфонии Шостаковича был по сути единичным случаем, массовые зрелища, театр, кино, концерты постепенно сходили на нет, как из-за эвакуации артистов, так и постоянных обстрелов, прерывающих действа. Но был расцвет чтения, с особенно большим спросом на букинистов весной-летом 1942-го, после того как пропасть книг была сожжена в буржуйках. Но а не про выдержавших тягот блокады посвящена глава о смерти, в основном фокусирующая на ужасах творившихся на ленинградских кладбищах, где хоронили сотнями без гробов во рвах, разламывая гробы на обогрев. В целом, как и многие книги про блокаду, вышедшие в пост-советское время, эта монография продолжает ряд исследований темных и неформальных сторон блокады.

P.S.: 750-я рецензия на ресурсе. Читаем дальше.