3.5 В поисках утраченного

Мемуаристика - один из наиболее вуайеристских жанров в литературе (в том смысле, что в роли подглядывающего выступает непосредственно читатель). В этом смысле интимнее мемуаров оказываются только жанр исповедальной прозы и личные дневники. Даже несмотря на то, что мемуары всегда выступают объектом намеренной беллетризации (что на примере "Переходящего праздника" особенно заметно в набросках, которые Хемингуэй писал для вступления), все равно создается дискомфортное ощущение вторжения в чужое личное пространство.

Но вуайеризмом занимается и сам автор - опять же, в набросках ко вступлению (один из самых ценных фрагментов книги, демонстрирующий скрупулезную писательскую работу) Хемингуей многократно упоминает о том, что многие из героев книги, возможно, не хотели бы ее героями оказаться. Процесс рекурсивного подглядывания за частными пороками и добродетелями мертвецов - уже одно ощущение присутствия на этом своеобразном спиритическом сеансе делает чтение "Переходящего праздника" чрезвычайно занятным.

Но еще более занятно другое: "Праздник" - это удивительно глубокое исследование природы человеческой памяти. Сам факт того, что записывались эти воспоминания еще молодым человеком по горячим следам, а формировались в связное произведение уставшим сложившимся автором на излете жизни, помещает небольшой томик на тонкую невидимую грань между различных временных пластов, откуда он отправляется далее - в вечность.

Чем полезно ведение дневниковых записей или хотя бы периодических зарисовок на тему тех или иных событий из жизни, так это тем, что именно текст позволяет наиболее полно и всесторонне заново пережить что-то давно прошедшее и отыскать в нем новый, неожиданный опыт. То, что когда-то было настоящим, вторгается в действительное настоящее, заставляя переосмыслить не только само себя, но то, что происходит здесь и сейчас.

К слову, это отражается даже на форме самого текста: в жанре воспоминаний вдруг появляется не столь характерное для творчества Хемингуэя перенасыщение рефренами, которые в некоторые моменты приближают "Праздник" к подобию ритмической прозы. Хотя это неудивительно: воспоминания о временах, в которых мы были счастливы, всегда фрагментарны, всегда состоят из отдельных ярких деталей, от возникновения которых перед внутренним взглядом начинает щемить сердце - если, конечно, от сердца к этому моменту еще что-то осталось.

P.S. В свою очередь вспомнил, как впервые знакомился с Хемингуэем: родной Пятигорск, мне тринадцать-четырнадцать лет, я сижу в ингалятории, куда записался летом из-за проблем со здоровьем; я сижу в коридоре в перерыве между процедурами и читаю "За рекой, в тени деревьев". В коридоре стоит запах эфирных масел. Много чего еще впереди.