5 Роман о страшном. И речь не об известном всем убийстве.

Нищета толкает людей на многие глупости, порождает больную веру в больные идеи. Вот и идея о преступлении во благо общества была порождена отнюдь не глупостью, а нищетой Раскольникова. И он, потерявшись в своей нищете, начинает слепо верить и убеждаться в собственной идее вседозволенности во имя благородных целей.

С самых первых строк романа мы видим, что его мучает совесть, хотя преступление ещё не совершено. Он убеждает себя, что мерзкая это мысль — убивать противную жадную до денег старушенцию, но при этом настолько верит в свою теорию о том, что можно ради великой цели переступать даже через жизни, что ищет (и находит!) везде знаки, мол, Вселенная благоволит совершить деяние кабы оно на благо. В результате, в ослеплении, он не видит иного шанса, как все же убить старушку, но при этом делает это весьма неаккуратно и суматошно, убив также ни в чем неповинную сестру ее Лизавету, ведь тот самый момент, подаренный во имя всеобщего благополучия, упустить никак нельзя. После совершения убийства он как бы испытывает свою идею на прочность специально провоцируя и нарываясь на то, чтобы его заподозрили.

Слепая вера Родиона в идею внушает ужас, когда задумываешься о том, сколько людей верят в эту самую извращённую идею избранности и вседозволенности. Бедняка-студента эта теория довела до каторги, власть имущие же развязывают в одержимости этой идеи целые войны.

Сонечка Мармеладова же пала жертвой той же идеи, как и Родион, — она идёт на блуд, чтобы помочь своей семье. Поступление евангельскими заповедями во имя доброго дела. Поэтому-то их так плотно обвила нить взаимопонимания с самой первой встречи. Но так как в случае Сонечки преступление скорее принимает вид самопожертвования, нежели оправдания вседозволенности, как это у Родиона, то как раз Соня и является спасительницей Раскольникова, которая воскрешает запутавшегося молодого человека и зачитывает ему Евангелие, разбивая теорию героя.

Петербург же в романе предстает городом таким же больным, как больны души его героев. Тот самый Петербург Достоевского с его чарующим отчаянием. Самой ёмкой, пожалуй, будет цитата:

Да вот еще: я убежден, что в Петербурге много народу, ходя, говорят сами с собой. Это город полусумасшедших. Если б у нас были науки, то медики, юристы и философы могли бы сделать над Петербургом драгоценнейшие исследования, каждый по своей специальности. Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге. Чего стоят одни климатические влияния! Между тем это административный центр всей России, и характер его должен отражаться на всем.
— Свидригайлов.

Большую часть произведений Достоевского я читала ещё по пресловутой школьной программе на уроках литературы, будучи школьницей с не особо развитым уровнем эмпатии. Поэтому сейчас, уже во взрослом возрасте, стараюсь перечитывать произведения, когда-то насильно впихнутые школьными учителями в мою ещё ничего не понимающую детскую голову.

Перечитывание раскрывает произведения совершенно по-новому. Настолько по-новому, что можно сказать, что школа не считается — "Преступление и наказание" до этого я не читала. И вот мне заново открылся откровенный глубокий мир одержимости, переживаний, страданий и стенаний Родиона Раскольникова.

Помнится, в подростковом возрасте, когда хочется скорее быстрой смены кадров и экшена, Достоевский, со своей манерой длинных описаний, представляется чтивом весьма нудным. Сейчас же я с таким восторгом читала каждую строку, живо и досконально представляя каждую мелочь и деталь.

Убийство — преступление — занимает-то на самом деле весьма опосредованное место в романе. Ровно как и ссылка героя в Сибирь — наказание — играет совсем незначительную роль. Однако из школы мы выносим знание, что "Роман о том, как студент старуху топором зарезал, не выдержал мук совести и сдался".