3

«Если твоя судьба не вызывает у тебя смеха, значит, ты не понял шутки»
Грегори Дэвид Робертс / Шантарам

Януш Леон Вишневский...Создатель нашумевшего и очень растиражированного «Одиночества в сети», над которым рыдали тысячи узнавших себя в главной героине девушек до 85-лет, написал очередную книгу, название которой изначально перекликалось с предыдущим шедевральным произведением – Повторение судьбы, главным героем которой сейчас выступает (заранее извиняюсь за инфернальное нагромождение прилагательных) странноватый, одинокий, лысеющий польский дядечка по имени Марцин. Наш протагонист на протяжении всего романа пытается избавится от отголосков эдипового поведения (я уже представляю, как плотоядно бы улыбнулся при прочтении признаков Марцинова психотипа глубокоуважаемый мастодонт психоанализа Зигмунд Фрейд, который, к счастью, ввиду большого временного разрыва между поколениями не имел возможности насладиться сей работой наимоднейшего польского литерата).
В образе положительного Марцина на фоне менее положительных братьев (Петра, Адама, Блажея), призванного завоевать читательское расположение сиюминутно, благодаря его восьмилетнему самопожертвованию матери, добровольному затворничеству в духе образцового картезианца, абсолютно нетипичному поведению и укладу жизни по сравнению с местными гуральскими устоями, по мере развития произведения, магическим образом, Вишневский находит место и тончайшей способности героя сопереживать и воспринимать чужое горе как свое...,при этом герой...на форрестгамповский манер...убегает (здесь все очень глубоко – в эпикризе Марцина значится нервное расстройство как следствие пограничного состояния от шока, испытанного Марцином в период его всецелой преданности Марте), внезапно приобретенной сексуальности (Марцин, изящным жестом развязавший галстук и поменявший рубашку, вдруг оказывается в центре внимания страдающих от мужской черствости пышногрудых леди (здесь, надо отметить, у Вишневского случился какой-то явный очередной бзик по Фрейду, поскольку о «дырочках в лифчике от сосков» нам вторят, если не ошибусь, последние 50 страниц книги), прекращает есть бутерброды, и давай доставлять своему нёбу удовольствие от ощущения французского винного букета на вынос из ближайшего ресторана). Ставлю твердую тройку за добротное описание гуральского быта, колоритной Секерковой и блистательной оценке ее феминистических принципов...
Вкрапления Вишневского о теракте 11 сентября, долгие пространственные многостраничные рассуждения о философском предназначении пептидов (тут, сдается мне, Вишневский одним простым нажатием мышкой явно скопировал часть своей докторской диссертации по химии) – никак не кажутся органичными, перегружают роман, и уж тем более, не соглашусь с тем, что по словам нашей доблестной Википедии «автор подглядывает и анализирует жизнь с разных перспектив). Скорее всего, он слегка ошибся замочной скважиной...