4 Ни хрена не понятно, но очень интересно

"Посмотри в глаза чудовищ" — второй роман, который я прочитал у данного автора. Первый назывался "Штурмфогель". Стиль и ритм однозначно узнаваем: очень много персонажей, появляющихся по ходу движения главного героя, который делит своё эфирное время и внимание читателя поровну со второстепенными, а то и третьестепенными действующими лицами. Они появляются из вырванного контекста, мелькают и исчезают навсегда, выполнив свою роль и почти не оставив следа в памяти. Иногда вместе с ними быстрой молнией проскакивают подробности связи их бытия с главным героем, чтобы так же успешно кануть в лету. В какой-то момент в голове образуется каша и сумятица, ты бросаешь попытки запомнить легион вспыхивающих метеорами новых лиц и сосредотачиваешься на главном герое, чтобы хотя бы на основе его действий и приключений умозрительно составить каркас повествования, его смысл и цель. Ты смотришь на эту фантасмагорию и вакханалию, рассеяв взгляд, как в осознанном сновидении, чтобы не провалиться в другое измерение и не потерять нить, связующую собственное внимание с протагонистом, и в какой-то момент осознаешь, что ни хера не понятно, но продолжаешь читать с интересом, ведь при общей разорванности структуры там плавают афоризмы и цитаты, достойные увековечивания. Пусть эти драгоценные перлы иногда кажутся не совсем понятными применительно к основной сюжетной линии, но ведь в собственном понимании строгой сюжетной линии тоже нет уверенности ввиду скудоумия или параллельности личной вселенной тому, что именно хотел сказать автор, поэтому срать, пусть будет сборник шедевральных афоризмов и гениальных миниатюр с претензией на запутанный сюжет не для средних умов.

Данный роман и "Штурмфогель" находятся в рекомендательном списке широко известного в узких кругах Бориса Моносова. И я присовокуплю свой совет прочитать тем, кто близок к эзотерике, но лишь для ознакомления и ради повышения общей эрудиции: автор, не позиционируя себя прямо эзотериком и магом, будучи писателем-фантастом, умудрился уловить и вербализировать интересные "всамделишные" тонкости нашего волшебного и всеобъемлюще непознаваемого мира, о чём более глубоко известно посвящённым, но слог тех же Г. Л. Олди при условно равном наполнении магическими прозрениями приятнее и интереснее.

Как говорит Википедия, Андрей Лазарчук в 2013 году, обидевшись, что его книги не покупают, а бесплатно скачивают у пиратов, завязал с литературной деятельностью. Се ля ви: пиратство неискоренимо, особенно в эпоху интернета. Кто знает, возможно, он и сейчас пописывает, только в стол в наследство потомкам? Писать без обнародования для неблагодарной публики — такие варианты тоже бывают.

Также существуют иные подходы: либо ставить писательство в разряд хобби и продолжать писать для души, добывая хлеб насущный в другой профессии, либо упереться рогом, восстав против системы, умереть мученической смертью с голоду и хотя бы таким образом ненадолго свалить с этой планеты. Кому что мурчит.

1) — Николас, вы в юности не сочиняли стихи?
– Ещё как, – честно сказал я.
– А потом всё прошло?
– Можно сказать, что прошло.
– Вот и я! Ах, чёрт, чёрт, чёрт! Как бы я хотела написать русский роман, типичный роскошный русский роман, в котором ничего не происходит – и всё гибнет, гибнет...
– Да. «Они пили чай и говорили о пустяках, а в это время рушились их судьбы...»
– Именно так, Николас! Это гениально. Вот это – гениально!
2) — А теперь, товарищи, я скажу вам то, что вы обязаны будете забыть немедленно за порогом этого зала. Настоящим отцом товарища Сталина является не сапожник Бесо Джугашвили, а великий русский путешественник и первооткрыватель Азии Николай Михайлович Пржевальский. Достаточно нам взглянуть на портреты этих великих деятелей, чтобы все вопросы отпали сами собой.
3) По вечерам над Днепром по-прежнему звенели песни, причем хамскую строевую «Винтовочка, бей-бей, буржуев не жалей!» перекрывала многоголосая «Мисяць на нэби, зироньки сяють...» Как страшно: насколько малороссийская речь чудесна, восхитительна и медова в песнях и стихах – настолько же отвратительна она в декретах и на митингах. Впрочем, то же самое можно сказать и о русской речи...
4) Всё смешалось: первопрестольная ни с того ни с сего отмечала День святого Патрика.
– Пойдем пива попьем, что ли, – сказал он Гусару.
Умом он понимал, что сейчас, подобно Робинзону, обнаружившему на песке своего острова след босой ноги человека, он должен то ли ужаснуться, то ли высоко запрыгать от радости, то ли разорвать в клочья старую шляпу – в общем, как-то среагировать. Но вместо всего этого он просто с тихой грустью ощутил, что слишком давно живет на этом свете...