5

Страх-страх-страх. Четыре дня непрерывного страха и восхищения. Человек так смотрит на шторм в море, на лавину в горах. Я смотрю так на текст романа Горы моря и гиганты. Эпическое по своему размаху полотно и омерзительное в своей правдивости визионерского повествование.

Хоть этот роман и назван самим автором романом-антиутопией, жанр определить для меня не представляется возможным: это и уже упомянутая антиутопия, и научная фантастика, и философский роман, и сборник сказок мифов притч.

В своем визионерстве Дёблин не отвлекается на частности. И тут читателю непривычному может быть сложно: автор не дает героя и героев, через призму судьбы которых читатель привык смотреть на события повествования. Даже те герои, что удостаиваются имени не важны для общей картины мира Дёблина. Читая, я не раз ловила себя на мысли, что стою в монтажке за спиной опытного режиссера, который то проматывает десятилетия, а то и столетия, так, что даже ярких пятен на экране не видно, а то делает зум на событиях одного дня-месяца-года.

В своем визионерстве Дёблин не забывает о деталях реального мира и дает читателю пространные лекции и о географии, и о геологии, и о биологии, и о строении ледников. При всей своей дотошности в деталях автор умудряется не похоронить читателя под нагромождением терминов и названий. Во много этому способствует и способ построения текста. Дёблин объединяет в группы чаще по три, реже по пять однородные члены предложения и не разделяет их запятыми, задавая этими кусками ритм повествованию. Надо признаться в попытке понять, в чем смысловая разница использования перечисления без запятой и перечисления через дефис (тексте используется и то, и другое, но второй вариант значительно меньше), пришла к выводу, что литературный критик из меня никакой и единственное объяснение: первое — это ритмическое перечисление; второе — смысловое объединение. Но, может, это ЖЖ-меня-испортил, блогосфера, в массе своей не зная имени Альфреда Дёблина, использует такой способ к месту и не к месту. Кто прочел, что вы по этому поводу думаете?

Поскольку героев у романа как таковых нет, главный конфликт, вокруг которого и накручены эти 600 с гаком страниц, — противостояние Человека, или даже Человечества, и Природы. И чем дальше идёт читатель за автором по тексту романа, тем больше понимает, что человечество в своей алчности, низости и никчемности — ничто против природы, которая прогнется, отряхнется и перемелет еще одно поколение, еще один век. Человек — пылинка супротив гор морей гигантов.