4

Диалог из жизни.
Муж: Что читаешь?
Я: Роберт Музиль "Человек без свойств".
Муж: Интригует, о чем?
Я: Ну... главный герой, его зовут Ульрих, у него есть кузина... еще папа умирает, сестра появляется... а там параллельную акцию проводят австрийцы... генерал смешной есть... Короче, не читай, тебе не понравится.
Муж: Я уже на имени главного героя передумал.

Это я к чему, а, собственно, к тому, что если мужу, родному, любимому, не смогла объяснить о чем книга, то уж вам, дорогие читатели рецензии, будет, пожалуй, еще сложнее меня понять. Но я попробую. И потому обо всем по порядку.

Здесь живет страшный монстр Многобукаф!!!

1. Впечатления до, во время и после прочтения или как я прочитала жизнь... Решившись, несмотря на убивающую во мне все прекрасное обложку, на прочтение сего опуса, я увидела интересный момент. На странице книги было маленькое количество читателей, тогда не более 30, и не в пример большое число цитат из книги, что-то около 300. Впрочем, никак не придав этому факту значения, я раскрыла для себя сложный, многогранный мир Роберта Музиля и... через пару дней поняла, что пора менять тетрадку для цитат и умных изречений, ибо эта трещала по швам и просила пощады. Поймав себя на переписывании третьей подряд страницы "Человека..." я слегка умерила свой пыл и занялась статистическим подсчетом. Интересно то, что за несколько дней я успела выписать 50 фраз (!) на более чем 20 различных тем. Должна упомянуть здесь, что в связи с наличием маленького ребенка имею возможность читать исключительно по ночам и в обед, час-полтора, соответственно, на тот момент осилила не многим больше 300 страниц. А вон какой спектр умудрилась охватить.
После такого оборота, я приняла решение перестать выписывать понравившиеся места и дело пошло побыстрее, в смысле, чтение. Застопорилось оно еще лишь раз, когда мой взгляд настолько "замылился", что приходилось читать фразы (которые тут, к слову, исчисляются, если не метрами, то дециметрами точно) по несколько раз. Первый, чтобы понять сюжетную подоплеку, второй, дабы отыскать смысловую нить, третий-четвертый-иногда пятый, чтобы проследить путешествие этой самой нити от начала предложения до его торжественного завершения.
Доплетясь, таким вот незамысловатым образом, до... ну, финалом я это назвать не могу, скорее обрыв или обрушившийся мост между двумя мирами, идеальным и реальным,.. в общем, закрыв книгу, я твердо постановила, что ставлю три звезды и ни песчинкой больше. Ну его, этого Музиля, с его многосторонним взглядом на простые вещи, житейской мудростью, языком, богатым на афоризмы, и отличным юмористичным полотном повествования, решила я и пошла спать. На следующий день моя резолюция споткнулась о мысль, что вообще-то подобной стилистики произведения еще нигде не встречалось, а значит для меня эта книга как минимум уникальна, а то, что читать было периодически сложновато, так интересно даже... Через день, когда надо было что-то все-таки делать, я, не менее твердо, чем позавчера, поставила четыре звезды и не жалею. Мне понравилось, потому что я увидела за текстом автора, а это значит, что он обессмертил себя в данных строках. Мне понравилось, потому что это нормально, когда все столь запутанно и со сложными переплетениями сюжета, а периодически оный вообще отсутствует за ненадобностью, потому что писатель таким образом еще сильнее подчеркивает вскрываемый фурункул нашего общества - сложность, запутанность, непонятность и непонятость. Мне вообще кажется, что это не столько роман как литературное произведение, сколько жизнь самого автора, в отпечатке слов, фраз и абзацев. А как жизнь можно оценить нейтрально? Вот и я не смогла.

2. Стиль автора или Остановите Землю, я сойду...
1) Философская составляющая повествования. Роберт Музиль, если верить странице писателя, в свое время увлекался изучением философии. Оно и заметно, ибо серебряной нитью повествования по всему сюжету тянется тезис Классической Немецкой философии о современной проблеме пере-. Мир перегружен идейными категориями, под миром в данном случае, естественно, (для Музиля естественно, не для меня) имеется в виду Европа, общество переходит границы традиционного и творит новый тип социума, человек переосмысливает самое себя, а значит необходима переоценка ценностей. Это первый момент.
Второй момент состоит в постоянном повторении, что человек по природе своей общественное животное, то есть зависимое от социума существо, чьи мысли, чувства, желания предопределены заранее социально-экономической и политической надстройкой, так что нечего даже надеется на индивидуальность собственного существа. В этом смысле, возможно, и прекрасен Ульрих, главный герой романа, позиционируемый как человек без свойств, то есть не привязанный этими самыми нравственно-ценностными веревками к телу мира, он действует согласно собственным душевным порывам, по наитию, у него еще есть шанс на самостоятельность. Душе, кстати, определению ее, оставляется гигантское место в романе. Однако, как это и принято у философов, ничего однозначного и четкого в итоге не выводится.
И, наконец, третий момент, то, что в современном обществе слишком много слов и слишком мало дела. Возможно потому роман и имеет такое большое количество страниц и огромное число размышлений, пустых, ничего не предлагающих по сути, чтобы подчеркнуть это лишний раз.
Мне был интересен так же стиль самого автора, который с профессиональной философской маневренностью и четкостью показывает выпуклые моменты данных вопросов, при этом не обозначая никаких выходов из ситуации. Такая манера свойственна мыслителям и, к сожалению, очень среди них популярна.
2) сталкивание лбом идеального и реального, физического и духовного. Постоянный антагонизм, когда в момент описания любовной сцены вдруг вспоминается лопнувшая почка, типа ее рот открылся и стал алым как лопнувшая почка, или для повествования характерен подчеркнуто вычурный стиль в описании сцен сексуального характера, сексуальной патологии, мучений сексуального воздержания, и пр. Автор будто издевается над читателем или хочет показать, что для него все находится на одном уровне и в системе ценностей нет ничего более прекрасного, чем физиологические процессы. Это раздражает, да, но, с другой стороны, существенно расширяет рамки воображения, что, в общем, хорошо. Апогеем подобной стилистической манеры я считаю увлечение одной из главных героинь произведения теорией сексуальных отношений.
3) очень аккуратно, тонко даже, с большим акцентом прописан образ женщины. Да, конечно, видно что портреты набросала мужская рука, всегда есть момент такого "это уж слишком", но всего лишь немного, куда меньше, чем могло бы быть. Причем, интересно, что разработан в романе не только образ женщины, но и описаны социальные роли ее, матери, дочери, жены, любовницы, сестры, служанки и прочее. Глубоко и разносторонне, как, впрочем, все в романе, Музиль изучает вопрос двойственности человеческой природы и провозглашает собственные тезисы о женской сущности в современном обществе. Да, это сделано с известной долей юмора, иногда даже сатиры, но при этом хорошо и грамотно. Появление на страницах второй книги романа женского персонажа Агаты я вообще считаю выигрышем для себя. Потому что образ этот показался мне интереснее всего. Также хочется добавить, что первый раз фиксирую столь самобытный литературный прием как сознательная и нескрываемая подмена имен героинь божественными именами, Диотима, Бонадея и пр. Таким образом писатель будто поднимает их, таких разных, противоположных даже, над жизненной суетой и ставит на ступень выше всех остальных женщин мира. Здорово придумано.
4) Отстраненность автора от повествования. Я прямо вижу это, как Музиль препарировал текст, доставал оттуда мельчайшие крупицы того, что можно было бы принять за его собственное мнение и безжалостно удалял. Другими способами, боюсь, добиться столь стерильного повествования в плане хоть какого-то оттенка авторской мысли не удалось бы. Любая проблема, предмет ли, поступок ли, взяты с огромного количества ракурсов и рассмотрены с различных сторон, каждая из которых абсолютно равноценна другой. Писатель будто говорит таким образом своему читателю, мол, выбирайте, в современном мире это принято, выбирать. Впрочем, у данной манеры есть и отрицательная сторона, как то получившаяся в результате некая "размытость" кадра. В смысле, вот она описываемая сцена, но в связи с абсолютной удаленностью автора от повествования возникает странная, равнодушная атмосфера, заведомо ложно, да, но все же кажется, что самому Музилю наплевать на то, что происходит в сюжете и вообще в романе.
5) Эта книга бесконечна, разговор длиною в вечность... Возможно, все дело в постоянных размышлениях героев, может, кроется во "вкусном", афористическом языке повествования, но мне кажется, писатель не особенно то и стремился завершить свой труд. Последнее предложение второй книги и слово "конец", следующий за ним, вообще никак не вяжутся. Этот факт еще раз подчеркивает приведенную выше мысль о том, что это не столько роман, сколько сама жизнь, данная в поперечном разрезе со всей сложностью и системностью собственного существа. И хотя, по мере прочтения мне все чаще приходили в голову строки песни "Остановите Землю, я сойду!", я уверена в реализации следующего пункта на сто процентов. Ну ладно, 99.

3. Торжественное обещание или сказать, чтобы не нарушить.
Торжественно обещаю вернуться к данному произведению лет эдак через десять и... перечитать, переосмыслить, передумать все те мысли, которые на сей момент остались за бортом. Ибо чем хорош "Человек без свойств", тем что это очень многослойное произведение и, читая его хоть в сотый раз, всегда найдешь что-то новое. Спасибо Вам, Роберт Музиль, за жизнь, облеченную в формат романа. Думаю, никто до вас и после вас не ставил подобных экспериментов над собственным существом.