1

До чего же тошнотворны эти интеллектуальные дебаты!

Наверное, это очень умная книга. Я не стану отрицать наличия в ней интересных мыслей и размышлений, не стану отрицать ее монументальность, но я так и не поняла зачем все это. Зачем в одной книге смешаны "Энциклопедия юного философа", "История параллельной акции" и "Страдания и томления девушек и юношей", я не поняла. Всего очень много. Очень много мыслей, очень много очень длинных беспредметных разговоров, очень много затрагиваемых тем. Быть может, если бы автор смог более компактно и не так пространно выразить в книге все то, что он хотел выразить, то это бы было читабельно. То, что вышло в итоге и то, что мне довелось прочитать - нет. Не читабельно. Не интересно. Не понятно.
Собственно, изначально мной планировалась разгромная простыня об этой книге - столько всего хотелось сказать, и в первую очередь о рассуждениях. Сейчас, закончив читать, я понимаю, что у меня совершенно нет ни сил, ни желания думать и писать об этой книге. Она меня вымотала. Поэтому, буквально по нескольку слов о ключевых моментах книги.

То, ради чего сошлись все эти люди - параллельная акция. Много шума из ничего. Бодро, пафосно и амбициозно начали, и ничего не достигли. Только говорили, говорили, говорили... Большая часть вообще не понимала о чем говорит. Оставшаяся часть преследовала исключительно свои интересы. Вот вам и акция на благо государства.

Пара слов о героях.
Ульрих совсем не впечатлил. Он всю книгу только и делал что говорил. Если остальные герои играли на роялях, рисовали, состояли на службе и были заняты хоть чем-то, то Ульрих только говорил. А если не говорил, то думал так же, как говорит, и это было еще хуже.
Диотима, Арнгейм, Штумм и другие "посвященные" - картонны до мозга костей. Такие откровенные карикатуры на власть, на тех, кто что-то решает. Они даже не забавны, а откровенно скучны.
Кларисса и Вальтер - глоток воздуха в начале первой книги(мне так живо представлялось как они вместе играют на рояле и в музыке выражают свои эмоции), какое-то недоразумение в продолжении.
Моосбругер - для меня любопытный персонаж. В его контексте много размышлений о вменяемости, невменяемости, о преступлениях, совершенных в психически нездоровых состояниях. Это, наверное, одно из понравившихся мне размышлений автора. Однако, его история мелькает довольно редко, посещение Клариссой больницы, где находился Моорсбругер, ни к чему не приводит, и мы так и не узнаем чем же закончилось дело. Жаль.
Бонадея - в моем мозгу сложился образ этакой "коня на скаку остановит...". Мне не совсем понятно ее присутствие в книге. Нет,совсем не понятно.
Рахиль и Солиман - еще одна парочка, не понятно зачем присутствующая. Рахиль тает от Ульриха, Солиман тает от Рахили, в итоге она беременная...И?
Агата - наверное, единственные персонаж, показавшийся мне живым. Ее поступки, ее размышления были такими...человеческими. Не теоретизирующий Ульрих, а живая Агата. Однако финал братско-сестринской линии - это даже комментировать не хочется.

В целом о книге.
Не буду спорить, что автор проделал колоссальнейшую работу, написав "Человека без свойств". Действительно, это сборник цитат обо всем. Однако, автор сложил апельсины со стульями (как говорила моя учительница по математике, когда мы начинали складывать то, что нельзя складывать) в одну кучу. В итоге - сюжет оставляет желать лучшего, размышления были бы более уместны, будь они просто размышлениями, а не основой жизни персонажей.
Благодаря тому, что разговоры "о высоком" - это, наверное, 90% книги, все общение персонажей получилось жутко неестественным. Они не спрашивают друг у друга "как дела" и не говорят "привет", подходя к кому-то они сразу формулируют вопрос, по своей глобальности равный вопросу "есть ли жизнь на Марсе?". Даже в постели они обсуждают практически вопросы мирового господства.
Книга читается очень тяжело. Авторский стиль, язык - назовите как угодно, от этого он не станет легче, просто ужасен. Эти огромные предложения, с множеством точек с запятой, когда в конце предложения ты осознаешь, что мало того, что ты не помнишь с чего оно начиналось, дак еще и в голове не осталось ничего от этого предложения. Перечитываешь, разбиваешь на кусочки, чтобы хоть как-то уловить этот гениальный смысл. Такое в моей жизни до Музиля было только однажды - при подготовке к экзамену по Истории политических и правовых учений. Там тоже не было чего-то сверх -заумного или сложного, однако оттого, что авторы всех учебников стремились в одно предложение впихнуть побольше информации, эта самая информация не воспринималась совсем. Но то были учебники, а это художественная литература. И я не хочу оправдывать эту книгу тем, что это якобы эссе, что это не совсем художественная книга. На мой взгляд, в книге достаточно художественности, просто ее перебивают многочисленные идеи автора.
Честно говоря, эти самые диалоги, разговоры с самим собой и тяжкие думы героев тоже слишком уж разжеваны. Вроде бы все уже сказано, ан нет, у автора открывается второе дыхание и еще 5 страниц мусолится уже перемусоленная тема. Просто этого слишком много.
На втором томе автора уносит в тему секса, и весь второй том ею пронизан. Не нашла я там ничего, чем можно восторгаться. У всех героинь женского пола разом съехала крыша и они пустились во все тяжкие. Хотя, мысли об отношениях читать мне было интереснее, нежели мысли о политике.
Я так не хорошо радуюсь тому, что Музиль не успел завершить свой роман. Судя по тому, на чем оборвалась книга, можно предположить, что автор бы развернулся на еще такое-же количество страниц. Я бы могла предположить, что сюжет развернулся бы следующим образом: ребенка Рахили отдают на воспитание Ульриху с Агатой, Диотима создает свою школу сексологии и вместо параллельной акции они совершают сексуальный переворот, Кларисса влюбляется в Моосбругера, и так далее... Но так как это Музиль, боюсь, что нас ждало бы еще два тома нудных размышлений обо всем.

Хотела написать пару фраз, а получилось совсем не мало. Страсть Музиля к многословию явно заразна.
Эта книга прошла мимо меня. Я не вынесла из нее ничего нового, мне было не интересно. Никому не посоветую и сама больше к ней не притронусь.