4

Оригинальный взгляд изложен в это книге. Во вступлении писалось о самой авторе повести, о ее случайной встрече с женщиной, похожей на лагерную надсмотрщицу. И я ожидала аналогично построенный сюжет, когда жертва встречает бывшую надзирательницу, колеблется, боится, и, наконец, решается ее разоблачить. Но все оказалось совсем не так. Автор поставила себя на место этой надзирательницы, что если бы она, спустя столько лет, столкнулась со своей жертвой? Причем она показывает именно перелом сознания человека, что-то вроде Стокгольмского синдрома. Она не берет крайности, жестоких тиранов со склонностями маньяков. Ведь эта смотрительница даже пыталась помочь своей подопечной. Правда, эту помощь она понимала по-своему. Если же кто-то из женщин нарушал дисциплину, она подавала рапорт. Ничего личного, только служба. Она не била никого, не придумывала жестоких развлечений. Да, в результате ее рапорта наказанная могла умереть. Но это уже не ее вина, если кто-то другой из немцев оказывался чрезмерно жесток или карцер слишком холоден.
Но эта помощь жертве быстро превратилась в состязание двух воль, двух противоборствующих сил. Немка хотела не просто помочь заключенной, она хотела перетянуть ее на свою сторону, сделать помощницей капо. Это давало бы шанс ей, полячке, занять место в системе новой великой Германии, а не сгинуть бесследно. Но у полячки, как вы понимаете, был совсем другой взгляд на вещи, тем более, что ее жених, если и не она сама, входили в группу лагерного Сопротивления. Она могла пользоваться поблажками и непыльной работой, но до определенных границ, и не могла выдавать своих товарок. Нет, между этими женщинами не было ни дружбы, ни бескорыстной помощи. Тут речь шла только о расчетах и хозяйке положения слишком хотелось ощущать свою власть. Кроме того, была еще и элементарная женская ревность, обида недолюбленных. Как дети из приюта зло ополчаются на домашних детей, как деревенские насмехаются над городскими, так женщины, еще не знавшие любви, завидуют тем, кто ее уже нашел, ценит и дорожит ею. И тут смело идут в ход мелкие козни и пакости, булавочные уколы, которые досаждают хуже полчища москитов, такое поведение может понять только женщина. Ни один мужчина не опустится до таких тонкостей, в большинстве случаев, они просто не придут ему в голову.
А теперь, спусть долгие годы, когда казалось бы уже все позабыто и добропорядочная немецкая пара совершает длительный морской рейс на шикарном теплоходе, вдруг опять появляется призрак той женщины. И опять приходится вспоминать все то, что было, заново анализировать и просеивать через сито. Было ли все поведение достойным? Обо всем ли можно рассказать мужу? И вообще, какой смысл бояться? Ведь та женщина должна быть благодарна ей, только из-за нее она спаслась, выжила. Что же она все же сделала, благо или зло? В голове уже прочно сложена одна картинка, но теперь, под воздействием совести и страха, она начинает рассыпаться как картонный домик. И все чаще всплывают в памяти те моменты, о которых она совсем не хочет никому рассказывать.
Вот такой вот оригинальный взгляд на вину и невинность предлагает нам автор, а также на степень коллективной и индивидуальной ответственности за совершенное. Кого из немцев можно считать чистым, а кто виновен? И как в то время можно было избежать того, что позже стало клеймиться как преступление? Муж героини, в этом плане, тоже интересная личность. Его разговор с американцев высветляет перед читателем и его прошлое, и его отношение к нему.