4 Отпустите меня в Гималаи

Антоний Фердинанд Оссендовский – польский путешественник, журналист и писатель. Родился Оссендовский в 1878 году в Витебской губернии Российской империи. Биография у него довольно пестрая, но главным его свершением, по всей видимости, является путешествие по Сибири, Монголии и Тибету в 1918-1921 гг. Итогом этого труднейшего перехода в огне Гражданской войны в России стала книга "Люди, боги, звери" (оригинальное название "Звери, люди и боги", написана в 1921 г., в русском переводе издана в Риге в 1926 г.).

Кстати, вы заметили, что вас по-прежнему, как в советские времена,не оставляют наедине с интересным автором и его книгой? Обязательно навяжут свои предисловия, послесловия и комментарии. Так и с изданием Оссендовского. Книга снабжена предисловием некого "О. Шишкина", комментариями, и, кроме того, подбита в конце двумя статьями. Видимо, для объема – вышел увесистый, вполне "продавабельный" томик.

"О. Шишкин" весьма строг к Оссендовскому. Поначалу даже непонятно, стоит ли вообще читать опус этого "авантюриста". Стиль предисловия "Шишкина" чудесен! Например, Оссендовский, занимаясь шантажом, "наехал" на немецкую фирму. "Наехал", именно так, ага! В 1913 году! Далее автор предисловия запросто называет автора книги "проворным поляком"– как вам уровень научной дискуссии? Тут же описан какой-то таинственный визит перед смертью писателя фашистского "контрразведчика Доллерта" – вполне в духе Рен-ТВ. Взять бы этого "Шишкина", если еще не помер, да и спустить ему с задницы шкуру по монгольскому методу за такие вот предисловия! (Шутка.) Впрочем, комментатор затем все же меняет гнев на милость – книгу все-таки надо продать, для этого предисловия и пишут.

В начале книги Оссендовский описывает, как бежал из революционной Сибири в 1918 г. Картины коммунистического геноцида ужасают, а если кто-то еще увлекается романтикой революции, пусть по-буддистски представит свой разлагающийся труп на берегу Енисея. Автор, конечно, большой хвастун и фанфарон, этого не отнимешь. Он и удачливый охотник,и смелый воин, и мудрый целитель, и опытный полководец, и вкрадчивый дипломат. Также много описаний природы, в стиле Пришвина и, наверное, куда лучше,чем у Паустовского. Вот образчик стиля:

Кедр — великолепное, могучее дерево с раскидистой вечнозеленой кроной, он притягивает к себе все живое. Там, где растет кедр, всегда кипит жизнь.То белки затеют гвалт, прыгая с ветки на ветку, то резко прокричит поползень,то стайка снегирей с пунцовыми грудками живым пламенем промелькнет в ветвях, то шустрым маленьким войском налетят щеглы и наполнят кроны деревьев веселым щебетом, а то стремглав, петляя от дерева к дереву, пробежит заяц, а за ним, еле видный на снегу, прокрадется белый горностай, и только движущееся черное пятнышко — кончик его хвоста — скажет,что зверек рядом.

В походе через Урянхай (Туву), Монголию и Тибет, отряд Оссендовского принимает бои с красными. Тут уже авторский стиль вполне отчетливо кренится в сторону то ли Майн Рида, то ли Фенимора Купера, то ли Луи Буссенара.

Короче, приключенческий роман. Но было там что-то еще... Но, что? Именно: Шклярский, серия приключений Томека (тоже оба поляки – и Шклярский, и Томек)! Неужели Оссендовский читал Шклярского? Но, стоп! Ведь Шклярский написал свои книги куда  позже. Именно так – серия о приключениях мальчика Томека в Африке, Австралии и где-то там еще, вышла после Второй Мировой войны. И, не исключено, что как раз Шклярский читал Оссендовского. Наверняка, читал.

Где-то на границе Урянхая и Монголии в книге начинают происходить чудеса, а после того, как автор травмирует голову, чудеса, вещие сны, видения и пророчества в тексте идут по нарастающей.Вообще, в период между двумя мировыми войнами в Европе и США был изрядный спрос на чудеса, всяческую мистику и оккультизм. Интересовались в 20-30-е годы чудесами и в СССР. Гипноз, телепатия, йога... ВЧК-ОГПУ тоже была увлечена. Отголоски этого интереса можно наблюдать в двух великих советских литературных произведениях 30-х – "Мастере и Маргарите" Булгакова и дилогии Ильфа и Петрова об Остапе Бендере. Помните?

Приехал Жрец (Знаменитый бомбейский брамин-йог) сын Крепыша Любимец Рабиндраната Тагора ИОКАНААН МАРУСИДЗЕ (Заслуженный артист союзных республик).

Ну, и конечно, "Умоляю верить брошен Ялту гипнозом Воланда". Бессмертная вещь.

Отдельный интерес представляет описание событий в Монголии и, особенно, портрет барона Унгерна (генерал-лейтенант Роман фон Унгерн-Штернберг, правитель Урги).

Верить или не верить изложенному Оссендовским, пусть каждый читатель решит сам.

В целом, авантюрный роман.