5 Реальность как дневник Анны Франк

На протяжении нескольких лет я на каждой книжной ярмарке листаю графический роман «Дневник Анны Франк», порываюсь купить, но закрываю и отдёргиваю руку. Горько, больно, невыносимо. На протяжении многих лет я закрывала глаза на историю Второй мировой войны. Мне казалось, что я слишком слаба, чтобы читать о тех ужасах... Потом наступил 2022-й и навсегда меня изменил. Ужас проник в меня. Я стала интересоваться политикой, читать тоннами сводки новостей с фронта и верить, что однажды тоже смогу опубликовать свой дневник, в котором зафиксирован каждый день, начиная с 24 февраля.

Прикоснуться к дневнику Анны Франк я решила после покупки билетов на одноимённую оперу в Большом Театре и не смогла остановиться. Прочитала текст, а на следующий день посмотрела экранизацию 2015 года, которую по иронии сняла Германия. После спектакля наконец-то прочту графический роман, а ведь боялась к нему подступиться.

Анна Франк – еврейская девочка, которая родилась в Германии в 1929 году, но после прихода Гитлера к власти она скрывалась с семьёй от нацистского террора в Нидерландах. В своём дневнике она рассказывает вымышленной подруге Китти о событиях, которые происходят с ней и с другими обитателями убежища, где они прожили чуть больше двух лет.

«Я бы могла часами рассказывать, сколько горя принесла война, но мне от этого становится еще грустнее. Нам ничего не остается, как спокойно и стойко ждать, пока придет конец несчастьям. И все ждут – евреи, христиане, все народы, весь мир... А многие ждут смерти!»

«Дневник Анны Франк» – не только один из самых известных документальных артефактов Второй мировой войны, но и проникновенная история тринадцатилетней девочки, ставшей девушкой. Она взрослеет на глазах, а её история стремительно угасает. Мемуары – жанр, в котором концовка всегда ясна.

«После войны я обязательно выпущу книгу под названием «Убежище». Удастся ли это – не знаю, но мой дневник послужит основанием».

«Конечно, я часто говорю: «После войны!» Но говорю я об этом, как о воздушном замке, как о чем-то несбыточном».

Мне тоже часто кажется, что после никогда не настанет, но Анна верила, и это придаёт сил. Я, читая её дневник, невольно проводила между нами, девочками, параллели, и сквозь годы и темноту повторяла: «Как же я тебя понимаю». Она говорит: «Чтение, занятия и радио – ведь это весь наш мир!». И мой. Только вместо радио интернет. Она говорит: «Если хочешь как следует узнать человека, надо хоть раз с ним поссориться. Тогда только и можно судить о нем». А мне и поссориться практически не с кем, потому что я тоже живу в убежище. Три месяца дома, вдали от офисной работы. Вот только Анна свой путь не выбирала.

Фразы Анны проникают под кожу, и их хочется цитировать, потому что спустя восемьдесят лет мало что изменилось...

«Да, большей вражды, чем между такими немцами и евреями, нигде на свете нет!»

Есть, милая Анна, есть.

«Почему ежедневно тратят миллионы на войну, а на медицинскую помощь, на искусство, да и на бедных нельзя выделить ни одного цента?»

Девочка-подросток мыслила наперёд и будто знала, что это никогда не закончится.

«Очевидно, в человеке заложена страсть к уничтожению, страсть убивать, резать, буйствовать, и, пока все человечество не изменится полностью, войны будут продолжаться. Все, что выстроено, выращено, создано, будет растоптано и уничтожено, и человечеству придется все начинать сначала».

Анна мечтала стать знаменитой журналисткой и писательницей, когда выйдет из убежища, и как бы ни прискорбно, её мечта осуществилась.

«Мне, кроме мужа и детей, нужно еще что-то такое, чему можно посвятить себя целиком. Хочу жить и после смерти. Потому-то я так благодарна богу за то, что он с самого рождения вложил в меня способность развивать свой ум и уметь писать так, чтобы выразить все, что живет во мне».

Я дочитала дневник Анны и не могла дышать. Мне было душно, словно тоже прячусь вместе с ней. Её дневник оборвался на строчках, края которых спускались к нижнему углу тетрадки, будто девочка знала, к чему всё катится.

«...начинаю искать средства – стать такой, какой мне хотелось бы, какой я могла бы стать, если бы... да, если бы не было на свете других людей... Анна».

Эти люди, другие люди, видимо, перерождаются, чтобы мучить новые поколения. Когда я смотрела экранизацию, молча рыдала последние десять минут фильма, чтобы никто не услышал. Надо быть тихой, чтобы тебя не заметили, ведь если заметят, то конец всем мечтам. Я настолько погрузилась в историю Анны, что было сложно выбраться в реальность. Увы, между нашими мирами практически нет разницы.

В фильме показали то, чего нет в дневнике, но то, что восстановили по рассказам очевидцев. Анна, её сестра Марго и их мать погибли. Выжил только отец, который и показал миру дневник дочери. Когда в концлагере обривали головы женщинам, я думала: «Господи, за что? Господи, господи, господи...» и поймала себя на мысли, что вера не спасёт от человеческой жестокости. Кто-то всегда будет бесчинствовать, а кто-то – сидеть в убежище.

Источник