Больше рецензий

Krysty-Krysty

Эксперт

Эксперт Лайвлиба

28 апреля 2023 г. 21:47

251

3 Родная хтонь

Вне контекста.
Не заглянув в аннотацию и чужие отзывы, я решила, что книга аутентичная и я читаю настоящие деревенские байки (очень естественно отредактированные, скорее всего, молодым родственником рассказчика - этнографом, фольклористом или филологом). Удачное изложение, сочетающее этнографию с занимательностью. Есть вполне современный саспенс, напряжение в сюжетах, неожиданные повороты, откровенные и жутковатые эпизоды 18+, особенно гармоничен рассказ "Лопаток" - по нему получился бы прекрасный и / или угарный сельский хоррор.

Приятно было чувствовать себя умной, вылавливая знакомую по многим сухим культурологическим статьям информацию в естественной среде обитания. Сакральные и профанные локусы: свое пространство дома vs чужое пространство бани vs пограничное, переходное пространство порога. Есть в доме более и менее безопасные локации: красный угол с иконами, печь-матушка vs пространство под окнами, у порога, под полом. Баня, двор - территории относительно враждебные. Лес, река - однозначно враждебные.

Нечисть делится подобным образом. "Домашняя" относится к людям амбивалентно. Домовик вряд ли сможет спокойно гулять под образами, его место в относительно чужом локусе подвала "голбца", также амбивалентном, потому что при определенных манипуляциях из него может открыться путь в совершенно опасное хтоническое пространство потустороннего мира (что делает девушка во время гадания).

Как вообще работает магическое мышление: ты мне - я тебе. Домовик может помочь, но по какой-то причине (болезнь, обида) может и вредить. Лесовик в принципе настроен враждебно, но по какому-то поводу (задабривание, угощение, ворожба) может вдруг помочь.

Отдельно, параллельно с обычным деревенским язычеством проходит "христианская нечисть" - вот кем стали Божия Матерь и Николай Угодник, введенные в пантеон языческого мира. Они как бы положительные, могут спасти от злых духов леса или реки, но они настолько положительны, что простому грешному человеку от их "блеска" и "святости" может стать не лучше, а хуже (вспоминается белорусская народная песня "в нашем раю да жить весело, жить весело, да только некому"). Коренное отличие народно-языческих "святых" от тех, что в христианскос вероучении, опять-таки в магическом мышлении: совершить некий набор действий важнее, чем проявить движение сердца - так Богородица наказывает за работу в субботу, но не наказывает за убийство младенца (впрочем, в этом ненаказании раскрывается и ее милосердие - она ​​"сама баба" и понимает женские беды). (То же касается и действий "поставить свечку / освятить кулич" в наши дни - или уж "въезжать" в то, чему учит церковь, или уж ставить блюдечко с молоком домовику, магические операции с христианскими артефактами бессмысленны и вредны и с точки зрения христианства, и с точки зрения язычества - лучше не лезть на "чужую территорию".)

Есть и привычные, бытовые действия, привлекающие и провоцирующие нечисть. Старательному хозяину и домовые помогают. Действия, связанные с переходом в другие статусы, на другие пространства, требуют особого внимания: свадьба (из своего пространства в чужое, изменение статуса из девушки в женщину - маленькая смерть), роды (из небытия в жизнь), смерть (из жизни в состоянии нежити). Приведение новой души из потустороннего мира в наш мир - это встреча двух миров, поэтому в чистом доме нет места такому акту - для родов лучше всего подходит пограничное расположение бани (собственно, это просто удобно, логично и гигиенично, вообще, многие ритуальные вещи можно интерпретировать как простое удобство и уместность). Понятно, что на перекрестье хтони и яви нечисть старается подстеречь и утащить новую беззащитную душу, поэтому роженица должна совершать множество обрядов, иметь сопровождающую повитуху, знакомую с представителями всех "заинтересованных сторон", и крайне желательно не выпускать новорожденного ребенка из рук (а кто бы спорил, что это важно).

Достоверности байкам прибавляют редкие упоминания о жизни рассказчика, реалиях двадцатого века: "командирские сборы", "музей", "фершал" (фельдшер).

Так и существуют по соседству с нечистью сельские жители. Не забудь поздороваться с лесовиком, помни, кого чем угостить, кого как не обидеть. И в церковь сходи, и дверь в хтонь венчальной свечой открой.

В литературном контексте.
Через некоторое время я посмотрела на страницу книги и поняла, что обманулась стилизацией. И многие плюсы этой книги превратились в могильные крестики...

Если уж знаешь, что перед тобой подделка, то сразу замечаешь нестыковки, перекосы, негармоничность текста. Стало заметно, что усложненность языка и насыщенность диалектизмами неравномерны. Автор не поскупился на них в начале, но подзабыл о них во второй половине книги (кроме некоторых постоянных - углан, голбец). Построение сюжетов и не аутентичное (слишком гладкое для фольклора), и не совсем современное (недостаточно гладкое для литературного авторского текста). Стало понятно, что некоторые эпизоды не случайно перекликаются с гоголевскими, а вдохновлены ими.

Это стало главной претензией - попытка усидеть на двух стульях. Если перед нами древняя вещь, то мы отдадим предпочтение оригиналу, а не поздней копии. Стилизация не может быть интереснее, удивительнее, чем аутентика. Пока читала, пожалела, что эти жутенькие эпизоды не перенесены в наше время, хотя бы в конец ХХ века. С другой стороны, стало ясно, почему ссылки на якобы артефакты времени редки и тусклы - это не актуальные для автора книги реалии, он их не пережил, как и не привнес реалий своих дней. Конфликт нечисти с комиссарами и продразверсткой, лесовики и банники во времена гражданской войны, репрессий 1930-х, коллективизации, военных событий, послевоенной урбанизации... всё это было бы максимально интересно. Но герои зависли вне времени с анахронизмами первой четверти 20 века.

Эта вневременность гарантирует неправдоподобность. С одной стороны, мифологическому времени свойственна цикличность (закольцованная смена сезонов), а не линейность. Но фольклорная цикличность нарушается линейным движением поколений - перед нами фактически одна семья и их соседи, смена их поколений - и артефактов эпохи при отсутствии истории (как history, а не story).

В контексте времени.
А потом я посмотрела на дату создания сказок - начало 1990-х - и поняла, что книга - настоящее детище своего времени. Времени удивиться и восхититься, открыть для себя подзабытое и переосмыслить прошлое наследие. Времени вернуться к аутентике и попытаться ее усвоить и актуализировать. Времени, когда внезапно стало можно писать откровенно, ярко, эротично и жутко. Времени сильного интереса к мистике, колдовству, религии. Книга возникла именно тогда, когда могла, и именно такой, какой должна была.
______________
______________
Па-беларуску...

Першае ўспрыманне.
Не зазірнуўшы ў анатацыю і чужыя рэцэнзіі, думала, што кніга - аўтэнтычная, я чытаю рэальныя запісы (натуральна апрацаваныя, хутчэй за ўсё, маладым сваяком - этнографам, фалькларыстам ці філолагам) аповедаў дзеда ці сваяка. Удалы выклад, які трапна спалучае этнаграфію з займальнасцю. Ёсць саспенс, які праймае сучасніка, напружанне ў сюжэтах, сапраўды чытаецца з цікавасцю "што будзе далей", прысутнічаюць нечаканыя павароты і нязвыклыя эпізоды 18+, асабліва ў апавяданні "Лапаток" - вось па чым можна здымаць чадны вясковы хорар.

Прыемна было лавіць знаёмыя з мноства сухіх культуралагічных артыкулаў звесткі ў натуральных умовах бытавання. Сакральныя і прафанныя локусы: свая прастора хаты vs чужая прастора лазні vs памежная, пераходная прастора парога. У хаце таксама ёсць больш і менш бяспечныя месцы: чырвоны кут з абразамі, печ-матухна vs зона пад вокнамі, каля парога, падпол. Лазня, двор - тэрыторыі адносна варожыя. Лес, рака - дакладна варожыя.

Падобным чынам дзеляцца і нячысцікі. "Хатнія" амбівалентныя да людзей. Дамавы наўрад ці можа шпацыраваць пад абразамі, ягоная месца ў адносна небяспечнай лакацыі падполу "голбца", амбівалентнага, бо з яго пры пэўных маніпуляцыях можа адкрыцца шлях у цалкам небяспечную хтанічную прастору тагасвецця (што робіць дзяўчына пры варажбе).

Як увогуле працуе магічнае мысленне: ты мне - я табе. Дамавік можа дапамагаць, але можа з нейкай прычыны (хваробы, крыўды) пачаць шкодзіць. Лесавік прынцыпова варожы, але з нейкай прычыны (задобрывання, пачастунку, варажбы) можа раптам дапамагчы.

Асобна, паралельна рэальнаму свету праходзяць "хрысціянскія нячысцікі" - менавіта такімі становяцца ўведзеныя ў пантэон паганскага свету Маці Божая, Мікола Угоднік. Яны як бы станоўчыя, могуць уратаваць ад нячысцікаў лесу ці ракі, але яны настолькі станоўчыя, што простаму грэшнаму чалавеку ад іх "бляску" і "святасці" можа стаць не лепш, а горш (характэрная беларуская народная песня "ой а у нашым у раі ды жыць весела, жыць весела, ды толькі некаму"). І прынцыповае адрозненне народна-паганскіх "святых" ад хрысціянскага веравучэння - зноў жа магічнае мысленне: выканаць пэўны набор дзеянняў больш важна, чым выявіць рух сэрца - так Маці Божая карае за працу ў суботу, але не карае за смерць немаўляці (зрэшты ў гэтым некаранні выяўляецца яе міласэрнасць - яна "сама жанчына" разумее жаночыя беды). (І так, адзначу, пастаноўка свечак ды асвячэнне ежы многімі сучаснымі паганцахрысціянамі мае мала агульнага з евангельскім вучэннем, то-бок даволі бессэнсоўная рэч: калі ўжо хто заходзіць на тэрыторыю пэўнай рэлігіі, то варта вывучыць, чаго чакае менавіта гэтая рэлігія, а калі жыць па традыцыях дзядоў, то больш карыснай бачыцца міска з малаком для дамавіка - ні ў аднаго сучаснага неапаганца не бачыла, хоць з парачкай была знаёмая.)

Ёсць і звыклыя дзеянні, якія вабяць і правакуюць нячысцікаў. Увішнаму гаспадару і нячысцікі дапамагаюць. Асаблівай увагі патрабуюць дзеі, звязаныя з пераходам у іншыя статусы, на іншыя тэрыторыі, як сватанне (з сваёй прасторы ў чужую, змена статусу з дзеўкі ў жанчыну - маленькая смерць), роды (наўпрост ад нежыцця прывод у жыццё), смерць (з жывога ў стан нежыцця). Прывядзенне з тагасвецце ў наш свет новай душы - сустрэча двух светаў, значыць, у чыстай хаце такой дзеі не месца - найлепш тут пасуе памежная лакацыя лазні (насамрэч гэта і лагічна-гігіенічна, увогуле вельмі многае абрадавае можна ператлумачыць простай зручнасцю і дарэчнасцю). Ясна, што на скрыжаванні хтоні і яві нячысцікам раздолле, каб новую безабаронную душу запаланіць. Таму парадзіха мусіць выконваць мноства абрадаў, мець суправаджальніцу бабку, якая знаецца з прадстаўнікамі ўсіх зацікаўленых бакоў, і вельмі пажадана не выпускаць нованароджанае дзіця з рук (а хто аспрэчыць, што гэта важна).

Добра дадаюць аўтэнтычнасці байкам рэдкія адсылкі да часу жыцця апавядальніка: "муж-то у ней в ту пору на сборах был командирских", музей (у які звезлі карункавую разьбу), "фершал" (фельчар).

Вось так і круцяцца бедныя вяскоўцы. Задобры таго, не забудзься павітацца з гэтым, памятай, каго чым карміць, каму чым не пакрыўдзіць. У цэркву збірайся, але вянчальнай свячой акно ў тагасвецце адкрывай.

Другое ўспрыманне.
Але неўзабаве я зазірнула на старонку кнігі і зразумела, што перада мной падробка, стылізацыя. І многія плюсікі гэтай кнігі ператварыліся ў могілкавыя крыжыкі...

Стала заўважна, што ўскладненне мовы і насычэнне дыялектызмамі нераўнамернае. Аўтар ладна сыпнуў іх напачатку, але стаў забывацца пра іх у другой палове кнігі (акрамя асобных сталых - углан, голбец). Пабудова сюжэтаў усё ж і не аўтэнтычная (надта гладкая), і не да канца сучасная (гладкая не дастаткова). Моцна натхнёная славутым Гогалем.

Менавіта гэта і стала асноўнай прэтэнзіяй - спроба ўседзець на двух крэслах. Калі перад намі рэч старадаўняя, то мы аддамо перавагу арыгіналу, а не позняй копіі. Стылізацыя не можа быць больш цікавай, здзіўляльнай, шакавальнай за аўтэнтыку. У час чытання я шкадавала, што вось такія жудзенькія эпізоды не перанесеныя ў наш час, прынамсі ў канец дваццатага стагоддзя. З іншага боку, стала зразумелым, чаму адсылкі да часу нібыта запісаў рэдкія і цьмяныя - гэта не актуальныя для аўтара кнігі рэаліі, ён не застаў іх і не ўвёў рэаліі сваіх дзён. Канфлікт нячысцікаў з камісарамі і харчразвёрсткай, у час грамадзянскай вайны, рэпрэсіяй 1930-х, калектывізацыі, ваенных падзей, постваеннай урбанізацыяй... гэта ўсё было б максімальна цікава. Але героі завіслі па-за часам і ўсё ж з рэдкімі артэфактамі другой чвэрці 20 стагоддзя. Не гарманічна.

Гэтая пазачасавасць дае асноўную непраўдападобнасць. З аднаго боку, міфалагічнаму часу ўласцівая менавіта цыклічнасць (змена сезонаў), а не лінейнасць. Але цыклічнасць парушаецца лінейным рухам пакаленняў і артэфактамі эпохі пры адсутнасці гісторыі (як history, а не story).

Трэцяе ўспрыманне.
А потым я паглядзела на дату стварэння казак - пачатак 1990-х - і зразумела, што кніга - праўдзівае дзіця свайго часу. Часу адкрыцця забытага і пераасэнсавання мінулага. З аўтэнтыкай і спробай яе асвойвання і актуалізацыі. З раптам дазволенымі эратычнымі сцэнамі, моцнай цікавасцю да містыкі, знахарства, рэлігій. Яна ўзнікла тады, калі толькі і магла, і менавіта такая, якая мусіла.

Комментарии


Домовик вряд ли сможет спокойно гулять под образами, его место в относительно чужом локусе подвала "голбца"

Не знаю что такое "голбец", но домовик живет не в сыром подвале, а в теплой и сухой подпечи)


Это наши так) А в книге - в голбце (подвале, вход в который из избы), я же о книге писала. Возможно, только пермские домовые так живут, возможно, более широко - русские, но поскольку книга авторская, то он мог и фантазировать, неизвестно, какая доля аутентики у него в рассказах.