4.5

"Человек так склонен зачаровываться зрелищем собственной личности, что забывает: это зрелище открыто другим так же, как и ему..."

Трогательно-неожиданное приглашение на похороны чужой юности проигнорировать в этот раз мне не удалось. "Только для своих", - значилось на полученной белоснежной карточке. Поддержать, приободрить, утешить - все не то, все не затем, не для тех... Какого вообще мы ждем сочувствия, когда рушатся идеалы в столкновении с реальной - не книжной - жизнью, когда нежные и такие хрупкие, будто невесомые мечты окончательно и навечно распадаются в прах, когда напрочь обманываешься в близких (или хотя бы казавшихся таковыми) людях? Когда кажется (во многом даже отчасти справедливо), что жить незачем и не для кого? Ждем понимания наших бед, мудрого совета, вежливого молчания-согласия или быстрого кивка: "Да-да, я ведь тоже через все это когда-то проходил, и вот жив, как видишь..."? Жалости? Да нет же... Скорее надеемся (и большей частью напрасно) на деликатное незамечание собственных огрехов окружающими, праздно любопытствующими, чтобы никто не заметил этого унижения, этого выматывающего все нутро страдания...

Вот только совершенно не понимаем, что за умиранием обычно следует новое рождение. Болезненное, горькое, тяжелое - но все-таки важный и такой необходимый шаг к чему-то новому, возможно, даже лучшему (хотя и не всегда). К новому себе, более сильному, уверенному, закаленному и зрелому, менее категоричному в оценках себя и других, более понимающему и сознающему мир и собственную ценность...

Оттого и такой светлой мне кажется мрачноватая книга любимого Хаксли. Она каждому напомнит собственную юность с ее нелепыми и такими непрактичными идеалами, заставит вспомнить (пусть и помимо нашей воли) обуревавшие многих из нас сомнения по поводу вещей, которые теперь, с высоты прожитых лет, кажутся ничего не значащей глупостью и зачем только тратили на них драгоценные минуты жизни?), а тогда, в раздутом воображении, представлялись едва ли не концом света.

С главным героем - Дэнисом - всю книгу было удивительно легко. Люблю я все-таки идеалистов, есть в этом какая-то сумасшедшинка. С каким безумным восторгом и фанатизмом даже он говорит о литературе, это же заслушаешься:

"Слова, - сказал наконец Дэнис, - слова... Не знаю, понимаете ли вы, как я люблю их. Вас слишком занимают сами предметы, идеи, люди, чтобы вы могли оценить всю красоту слов... Это пробный камень для литературного склада ума - чувство магии слов, ощущение их власти. Техническая, языковая сторона литературы - это просто продолжение магии. Слово - первое и самое грандиозное изобретение человека. Речь помогла ему создать целую новую Вселенную. И нет ничего удивительного в том, что он полюбил слова и приписывал им могущественную силу. Когда-то чародеи, используя волшебные слова, извлекали кроликов из пустых шляп и стихийных духов земли, воздуха, огня и воды. Их потомки, литераторы, и сейчас продолжают этот процесс, сочленяя словесные формулы, и трепет радости и благоговения охватывает их, познавших могущество свершившегося волшебства".

Ну разве с таким человеком может быть скучно? Не понимала я окружавших его спутников, я многих здесь не понимала... Анна, мистер Скоуган, Гомбо, Генри Уимбуш - а вы все разве не такими были?.. Жаль только, что этот пыл юности угасал на наших глазах. Умирал тот наивный, мечтательный молодой человек - рождался мужчина...