5

Ещё одна хорошая история о детстве. Такая, как я люблю. С мальчишками, смотрящими на мир широко раскрытыми глазами, велосипедами, наделёнными душами и собственными именами (пусть не Сильвер — Ракета тоже звучит здорово!), с полётами во сне и наяву, книжными и самыми что ни на есть реальными монстрами, с первыми детскими победами и первым недетским горем, с магией и волшебством. Ещё одна история взросления, познания и обретения себя. Ещё один взгляд на привычные вещи с другой стороны. Точнее даже не с другой стороны, а из другого измерения. Оттуда, куда никому не дано вернуться... или дано, если помнить?

Кори Мэкинсон помнит. Поэтому и идти рядом с ним — легко. Надо всего лишь взять его за руку и поверить. И тогда внимательный к мелочам и деталям мальчишка поведёт тебя по волнам своей памяти в маленький городок Зефир, сквозь время и пространство — всё дальше и дальше от привычной тебе реальности. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как окажешься в тёплых объятиях американского юга 60-х; в комнате, где в коробках и коробочках хранятся самые настоящие мальчишеские сокровища, а со стен смотрят нестрашные комиксные чудовища; в душном школьном кабинете накануне первого дня летних каникул; в заросших травой лугах — и над лугами, потому что, как и у Кори, у тебя внезапно вырастут крылья и ты вспомнишь, как это здорово — уметь летать...

В своей книге Роберт Маккаммон по крупицам воссоздает удивительный мир ребёнка, наделённого богатым творческим воображением и художественной фантазией. Подвижный мир, изменчивый — поворачивающийся к главному герою то светлой, то тёмной стороной, открывающийся ему в самых разных своих проявлениях — не всегда добрых, не только радостных, — во всех. И этим в очередной раз подтверждает старую истину: безоблачного детства, как и безболезненного взросления не бывает — и то, и другое придумано взрослыми, забывшими, как нелегко на самом деле быть детьми. Кори Мэкинсон сталкивается с серьёзными проблемами и задаётся недетскими вопросами, ему приходится по-настоящему терять близких и учиться самостоятельно переживать горечь утраты, он умудряется попадать в крайне опасные переделки, его жизнь не раз висит буквально на волоске. Но при всём этом он продолжает сохранять присущее детям очарование жизнью и творить собственный миф о мире и своём месте в нём. Миф этот касается множества вещей — внутри него есть место призраку погибшего соседского мальчишки и сгоревшей когда-то машины, до сих пор несущейся по одному и тому же участку шоссе, живым динозаврам и доисторическим рептилиям, пророческим снам и грёзам наяву.

Мифотворчество Кори — своеобразное балансирование на грани действительности и иллюзорности, способность существовать одновременно в двух пространственных пластах, как говорит одна из героинь романа, старая негритянка Леди, — в мире этом и том, что находится на другом берегу реки, куда нет пути живым, пока они живы. В детском незамутнённом жизненным опытом восприятии Кори ткань реальности настолько тонка, что позволяет ему свободно перемещаться между этими мирами — видеть, слышать, чувствовать и запоминать. Чтобы потом — рассказывать.

Так, как рассказывают самые правдивые истории, без тени сомнения в достоверности описываемых событий. И знаете, такие истории будут жить до тех пор, пока жива будет магия. А душа магии крепка, крепче самого крепкого камня.