4

Как часто за произведением искусства мы видим реального человека с его достоинствами и недостатками? Или нам достаточно просто наслаждаться литературным произведением, хорошей музыкой, удивительной картиной, не вникая в то, что заставило автора создать этот шедевр, которым восхищается, возможно, уже не одно поколение почитателей? Всё-таки, я думаю, интерес к творчеству рано или поздно приведет к интересу к личности автора. Погружаясь в мир, созданный мастером, невольно начинаешь задумываться, что же заставило сотворить такое. И тогда перед тобой уже встаёт личность, живой человек. Он любил, страдал или, наоборот, был абсолютно счастлив, и счастья было так много, что непременно нужно было поделиться со всеми. А, может быть, это был способ зарабатывания денег: кто-то хорошо шьёт одежду, а кто-то сочиняет музыку. И чем больше знакомишься с автором, тем больше хочешь узнать его, как человека. И тогда биографы – в помощь.
Но тут возникает другая проблема – насколько объективен тот или иной биограф, симпатичен ему герой или, наоборот, неприятен. Через восприятие биографа читатель оценивает знаменитость. Если говорить о книге Берберовой, то Чайковский в ее восприятии неоднозначен, и ее отношение к нему тоже. Композитор – натура тонкой душевной организации, ранимый. Такой он был с самого детства, с возрастом всё углубилось и выплеснулось в творчестве. Да, он родился в большой семье, но вряд ли в семье была хоть одна близкая ему душа. И так по жизни – и дальше. Вроде человек публичный, но так и не встретился никто, кто бы понял его до конца – ни родственники, ни друзья, ни женщины. И дело тут не в капризах – гениям мы многое готовы прощать – а, наверное, в складе характера Чайковского. Слишком он щепетильно сам относился к своему окружению. Видимо, недолюбленность в детстве отложила отпечаток на всю его жизнь. Он считал себя недостойным любви окружающих и выстраивал вокруг себя стены.
Мнение о Чайковском как о человеке в настоящее время очень однозначно. И взяв в руки эту книгу Берберовой, был определенный страх, что автор слишком увлечется личной жизнью композитора, достав грязное белье из всех углов. Но, к счастью, этого не случилось, уж не нравится мне читать обо всех подробностях жизни. Хочется, чтоб образ человека, сложившийся еще в детстве, не был очернен не нужными подробностями, а тем более со смакованиями оных. Но Берберова смогла не испортить этого впечатления, а лишь подчеркнула его одиночество.