4.5 Незабываемое было лишь вчера (с)

Замечательная книжка о детстве и довоенном Дрездене. В статье про Кестнера прочитала, что он на удивление был популярен в Израиле, несмотря на то что некоторое время там не воспринимали ничего немецкого. Это можно объяснить и тем, что он был антифашистом, но больше, мне кажется, стилем его письма. Я не знаю, в чём фишка, но иногда текст прямо-таки звучал в ушах, если не с еврейским акцентом, то с еврейской напевностью и интонациями. Частые повторения, риторические вопросы, смех и печаль, тёплая уютность и всё-таки маленький акцент "и, скажите, в чём он был не прав?" ай-вэй!

Книга наполнила любовью к родному городу. С детским восхищением Кестнер вспоминает дома, площади, набережные, маленькие кафешки и магазинчики; свою радость самостоятельной дороги до школы; запахи города, его звуки, линии.

Да, Дрезден был изумительным городом. Можете мне поверить. И должны будете мне поверить! Никто из вас, каким бы богатым ни был ваш отец, не в состоянии поехать туда по железной дороге и посмотреть, прав ли я. Ибо города Дрездена более не существует.

Существует. Это удивительное проявление настоящей любви, которое Кёстнеру не повезло застать. Немцы восстановили исторический центр Дрездена, обращённый в пыль 13 февраля 1945 года, в мельчайших подробностях. Всё то, что описывает автор, можно увидеть, но в его словах Дрезден всё равно прекраснее, потому что он слова пишет сердцем; ему веришь без труда.

Вера рождается от отсутствия пафосной горечи и, наверное, от чистой совести писателя. Ему нечего скрывать, он влюблён в город и влюблён в его жителей - не во всех, конечно, в основном, в семью да друзей. С восторгом он описывает жильцов, которые снимали комнатку в их квартире - молодых учителей, с их бесконечными тетрадками, учебниками, лекциями, знаниями и ночными разговорами обо всём на свете. Свою семью Кестнер показывает с добрым юмором, несмотря на некоторые огрехи в их поведении. Не забывает упомянуть, что старшие сыновья (его дядья) бросили больного отца (деда), и между собой грызлись понемногу, но теплота отношения всё равно перевешивает.

Он рявкал, а окружающие трепетали. Они трепетали и тогда, когда он шутил. Они трепетали, даже когда под рождественской елкой он оглушительно пел: «Тихая ночь!..»

Невозможно не улыбаться представляя оглушительное исполнение тихого романса. Характер дяди вырисовывается в нескольких предложениях.

Кестнер очень хорошо пишет, с юмором, без морализаторства, читатель просто узнает, как жилось мальчишке в начале 19 века; до тех пор, пока не началась война и детство не закончилось. Немного надоела фраза "впрочем это к делу не относится". Всё относится, любые мелочи; интересно было узнать и про передающееся из поколения в поколение ремесло (и про тягу к булкам меньшего размера))), и про сложное положение женщин (либо замуж, либо никто), и про произвол школьных учителей. Но самое главное, что выносишь из воспоминаний Кестнера - то, что в семье должна быть любовь, тогда любые трудности преодолимы и у будущего есть шанс сбыться.