4 По-человечески сложно

Трудно пробираться через мысли и сны умного человека. Вечно натыкаешься на аллюзию, умное слово или событие со сноской.

Человек вежлив, как галантный век, а изнутри этого человека показывает зубы обезьяна. Поскольку у "Человеческого крокета" есть правила, каждый им следует. Правила хорошего тона запрещают сказать что-то невежливо. В случае, когда нужно проявить обезьянью открытую агрессию, герои отступают. И никто не умеет пожалеть ближнего. Отсюда возникают тайны.

История мамы запутана, как мелодраматическое индийское кино, в котором в конце-концов все братья и мстят друг другу, но по-европейски конец кровожаден. Единственная за последнее время книга, в которой есть конец. За её точкой нет многозначности, почти всё объясняется, кроме странной вставки про наставника нашего Шекспира У.

Всю книгу мы ждём маму. В жизни всё так же. Появлению папы меньше радуются, по сравнению с появлением мамы. Даже если папа герой. Мы вполне любим отцов, но, как поёт отечественный пролетарский певец БГ, зовём матерей.

Понравилось. Части Изобель настолько прекрасны, что я читал их медленно, раскладывая фразы как пазл. Книга не для всех. Она трудная, как загадка, кем же всё-таки был УШ.

Кстати, теперь у меня есть новый интересный автор в обойме. Кейт Аткинсон — сильная и интересная писательница, у неё есть какой-то литературный сериал, с которым намерен ознакомиться.