4 Память остаётся даже в одной букве…

►…Что уж говорить о генах и воспитании. Насколько сильна власть наследственности над нашим поведением, образом мыслей, желаниями? Мы ведём себя так, как вели себя наши предки, или следуем зову сердца? Я думала, эта книга — про историю рода Катениных, про то, как сложилась судьба его потомков на фоне исторических событий. Но это скорее книга о памяти и о любви, о чувствах и чувственности, об отцах и детях, — всё такое нежно-прозрачное, по-летнему тягучее и тёплое, даже когда вокруг люди мрут как мухи, даже когда герои изменяют друг другу друг с другом, даже когда мир вокруг рушится. В книге много запретных любовей, страстей и ревностей, печалей и сожалений, но почти нет злости или ненависти. Истории множества персонажей, рассказанные з их точек зрения, сплетаются в единое сложное полотно, которое даёт лишь приблизительный ответ на мои вопросы: да, мы ведём себя так, как подсказывает нам сердце, но само сердце, вместившее кровь и память наших родителей, зачастую подсказывает нам то же, что подсказывало им. Такое вот неизменное наследие.
Я давным-давно добавила эту книгу в хорид, но собралась читать, лишь когда книга выпала в игре. И, признаюсь, если бы не игра, то я бы бросила читать книгу на одной пятой, — описание советских реалий, пусть даже тысячекратно более правдоподобное, чем любая советская книжка, всё ещё вымораживает меня. И если бы я не дочитала до конца, то ни за что не узнала бы, сколь многое скрывается в глубине…

Итак, химический эффект Ребиндера, вынесенный в заголовок, — это многократное падение прочности твердого тела, облегчение деформации и разрушения вследствие обратимого воздействия среды; существенную роль играет реальная структура тела, наличие изъянов…. Как по волшебству автор превращает его в философский феномен:

— … Нужно только умело изменить окружающую среду, и ты можешь одним движением, одной каплей олова сломать самую гибкую и крепкую пластинку! Или судьбу. Или душу человека. …И про изъяны — это самое страшное!

Что ж, какими, по мнению автора, должны быть обстоятельства для потомков семьи Катениных и окружающих их людей, чтобы они изменились?

Дальше возможны спойлеры, будьте осторожны. Автор вводит множество героев, и почти ко всем относится с такой нежностью и заботой, что никого не поднимается язык осуждать.
Вот есть Лёвка Краснопольский, скрипач с тонко чувствующей душой. С детства он был окружён любовью бабушки с мамой и всех возможных особ женского пола вокруг. Смерть бабушки, которая беспредельно поддерживала его музыкальное образование, подкосила подростка, но он восстановился, вернулся к музыке и больше не оставлял её никогда. А то, что его второй страстью были женщины и он не мог без постоянных романов на стороне — это ничего, это артистичная натура в крови играет.
Есть Танечка Левина, её ничто не могло сломить, но вот её маму, врача, морально уничтожили ложные обвинения и подлость людей, которые с радостью в них поверили. Зато Таня узнала, кто её настоящие друзья, и до конца жизни им верила. По здравом размышлении я бы сказала, что зря, ведь не было ни одного человека, который бы её не предал.
Есть Оля Попова, её лучшая подруга. Сложно сказать, была ли её любовь к Танечке изъяном души, ведь сломалась Оля от того, что собиралась предать подругу, но приревновала её ко всеобщей любимице Кире, которая поддержала Танину семью вопреки слухам и обвинениям, поэтому в итоге Оля осталась рядом с Таней. Дальше — больше, но Оля до конца жизни так и не смогла простить себя. Интересно, если бы она смогла принять свои чувства или даже признаться в них, стала бы она сильней? Спустя годы, даже выйдя замуж, родив сына, переехав вместе с Таней в другую страну, она всё ещё винила себя в малодушии.
Или вот, например, Кира Катенина. Она была красива, очаровательна, ни на кого не похожа, мне кажется, ни один мужчина в романе не ушёл от неё невлюблённым. Рано вышла замуж, за молодого профессора, который её обожал. Но после его смерти впервые по-настоящему влюбилась, и не в кого-нибудь, а в чужого мужа, что, впрочем, её особо не волновало, ведь он отвечал ей взаимностью. Он бы отдал ради неё всё, разве что семью не мог оставить.
Была ещё тётя Киры, её тоже звали Кирой Катениной. Никто не знал, что с ней случилось, когда её арестовали и бросили в лагерь, но Кира родила девочку, которую удочерила медсестра из госпиталя и которая выросла и сама родила дочь, которая вернулась в Москву, вышла замуж, но почти изменила мужу с юным, влюблённым в неё парнишкой. Там запутанная история, и распутывать её станет отдельным удовольствием при чтении, так что оставлю всё в таком виде. Киру попыталось сломать государство, что предало её, хотя не уверена, получилось ли. Её дочь тоже прожила прекрасную жизнь. И только внучка сломалась из-за долгой, многолетней нелюбви мужа. Кстати — и вот тут спойлер, — оцените способность этой женщины к восстановлению: спустя годы она отыскала утраченные корни, восстановила фамилию, нашла двоюродного дядю и сделала с ним ребёнка, идеального потомка Катениных, а потом предложила мужу вернуться к ней.
Есть, точнее, был ещё Матвей Шапиро, тоже с увлекательной судьбой. Его отец был коммунистом из еврейской семьи, а мать — беднячкой в одном из сёл, куда Шапиро отправился раскулачивать буржуйские элементы. Ох, сколько семей они погубили, сколько зла причинили людям, и зло это забыть было невозможно! Но родители погибли, а мальчик попал в детдом. Выжил, выучился, женился, овдовел, и женился снова, причём, на дочери тех самых раскулаченных, что не смогли забыть. Такому злому року и Шекспир позавидует. Даже смерть первой жены, кажется, почти не поколебала его дух, хотя, думаю, разбила ему сердце. А сын его, кстати, был влюблён в жену дяди, но ничего у них не вышло, мальчик уехал из страны с разбитым сердцем и женился, в конце концов, на тайке.
Множество героев образуют запутанные связи, такие запутанные, что я даже не сразу уловила, что они вообще есть. Но распутанная картина оказалась прекрасной, очаровательной, как те самые глаза Катениных, в которые все влюблялись. И хотя в целом такие истории (о запутанных внутрисемейных и межродственных связях) немного не в моём вкусе, написана книга искусно и необычно, под конец я даже не могла вынырнуть из её атмосферы в холодную реальность.

Есть кое-что, за что мне стыдно. Раньше я знала только, что где-то в середине прошлого века евреи массово уехали из Советского союза в Израиль, однако почему так вышло, никогда не задумывалась (я вообще не очень хорошо знаю советскую историю, всегда избегала этой тематики в книгах и в учёбе — ещё одна причина, почему книга по содержанию не совсем моя). А ведь была израильская война в 1967-м, после которой советских евреев стали так притеснять, что они захотели покинуть страну, где родились, бросили налаженную жизнь и перебрались на совершенно новое место. Были гонения, дискриминация, людям мешали работать, учиться, выдвигали ложные обвинения, портили жизнь... Я действительно не знала эту часть истории, думала, что просто тогда в советских евреях просто массово проснулось патриотическое самосознание, а Израиль как раз кстати принял всех своих потомков. Их история, показанная изнутри, перевернула моё представление и лишь укрепила в неприязни к советскому периоду истории.
И есть кое-что, что меня покоробило. Книга хорошая, кто ж спорит, вот только у меня первую половину было смытное и скребущее чувство, что она написана в лучших традициях соцреализма. Герои-трудяги все сплошь положительные и нет иных антагонистов кроме абстрактного зла, угнетающего бедный народ. Злом было советское государство, разумеется, — вот и получился эдакий еврейский соцреализм. Даже откровенный бабник Лёвочка Краснопольский смотрелся протагонистом несмотря на шлейф разбитых сердец. Даже очередная роковая женщина из семьи Катениных, изменившая мужу, поступила как будто правильно. Даже двоюродные брат с сестрой, закрутившие роман, даже двадцатилетний мальчишка, соблазнивший жену своего дяди, — они евреи, их угнетали, они почувствовали всю несправедливость этого мира, они в своём праве. Их было жалко, им хотелось сопереживать. А самыми неприятными персонажами в книге оказались коренные русские, к тому же, потомки раскулаченных некогда буржуев, Оленька и Володя Поповы. Они не тянут на антагонистов, ведь никому кроме себя не испортили жизнь, следует это признать, — но до чего же бесячими, противными они выведены! К счастью, в конце, когда всё встало на свои места и все чувства, недомолвки, загадки были разрешены, я всё-таки уверилась, что книга была хорошей. Более того, оказалось даже, что она не столько о евреях или Советах, сколько о сила рода, силе семейных уз, способных как поддержать, так и проклясть. А это странное впечатление, будто в книге сплошные протагонисты, появилось из-за того, что каждый герой рассказывал свою часть истории пристрастно, с субъективной точки зрения, — в конце концов, ведь каждый считает себя главным героем своей жизни, но уж никак не злодеем в чужой.

Самое общее, подытоживающее впечатление, которое я вынесла для себя, это что книга — о людях и мышах. Так для меня на две группы разделились многочисленные герои. Людьми я бы назвала смелых, тех, кто не боялся рисковать и жить на полную катушку. Мышами я бы назвала тех, кто тихо сидел под веником и боялся сделать хоть что-то стоящее.
Вот что меня задело в книге, так задело, что полночи не спала и думала: не хочу отсиживаться под веником, хочу жить наполную, чувствовать свободу, двигаться куда угодно, любить кого угодно, рискуя сердцем напропалую, работать там, где нравится, над теми проектами, что задевают за живое и потому дают почувствовать себя живой. Громкие слова, большие желания — но пока что бедная мышка продолжает отсиживаться под веником.
Этой мышке, наверное, стоит задуматься, а не было ли в её жизни такого воздействия окружающей среды, которое сломило бы её душу? И не пора ли ей от него восстановиться? Ведь как говорит Ребиндер, всякое воздействие обратимо.