4 Гордость и предубеждение

Не стоит искать в рецензии аллюзию на роман Джейн Остин, однако именно гордость от знакомства с биографией художника и предубеждение относительно известных фактов той же биографии остались у меня после прочтения этой книги.

Начнем с предубеждения. Какие первые три ассоциации вызывает у вас имя "Винсент Ван Гог"? У меня это - "Звёздная ночь", отрезанное ухо, подсолнухи. И знаете что? Три четверти книги вы не встретите ни одного упоминания селфхарма, подсолнухов и сине-желтой палитры.

А теперь вместо игры в ассоциации будем играть в факты. По крайней мере в те из них, что приведены в биографии, которая, судя по всему, составлена довольно тонко и заботливо, чтобы не искажать действительность до неузнаваемости.

Факт первый. Ван Гог готовил себя для духовной стези и стремился стать проповедником. Это случилось до того, как он открыл в себе талант художника. Главы, посвященные его жизни в шахтерском городке Боринаж в Бельгии, одни из самых пронзительных в книге. Я бы не назвала их тяжёлыми - скорее наполненными безысходностью и огромной, нечеловеческой силой духа. Жизнь Ван Гога в Боринаже - это "маленький шаг для человечества и большой шаг для человека", именно в таком порядке. В тяжёлой жизни шахтёров с отъездом Винсента не изменилось ничего. Но для Ван Гога, отдававшего им последнее - рубаху, крохи еды, надежды - это время перевернуло жизнь. Кто знает, если бы однажды он не оказался среди нищеты и угольной пыли, стал бы он тем восхитительным художником, который чувствовал так много, что это в конечном счёте сводило его с ума?

Факт второй. Брат Винсента Тео - это воплощение абсолютной, безусловной и всепринимающей братской любви. Такими и должны быть отношения в семье. Тео - это лучшее, что произошло в жизни Винсента. Менялись краски на палитре, творческие наставники, женщины, друзья, пейзажи - но единственной и незаменимой константой в жизни художника оставался его брат. Это достойно восхищения и уважения даже больше, чем все творческое наследие Ван Гога. Я глубоко убеждена в этом.

Факт третий. Возможно, читателю, как и мне, захочется закрыть книгу на парижских главах. Пожалуй, этот временной промежуток в жизни Винсента - именно тот, когда в биографии хочется поставить точку и пустить по экрану титры в небо. Потому что тот надрыв, что начался с Арля, уже не оставит равнодушным и отстранённым ни одного читателя. Да, я довольно спокойно читала и о проповедях для углекопов, и о браке Винсента с проституткой, и о крайней бедности и вопиющей жестокости старших наставников... Это все можно понять и принять, мол, да, се ля ви... А вот о безумии читать невыносимо. Это так далеко вышвыривает из зоны читательского комфорта, что приходилось силой заставлять себя двигаться дальше к неизбежному.

У меня история отношений с этой книгой заняла почти три года. Я несколько раз взгрызалась глазами в начальные главы об Урсуле... Ещё несколько раз пыталась слушать аудио, но теряла мысль чтеца примерно на тех же главах. Не мое, не идёт, брось - шептал мне внутренний голос. Но всё-таки я дала последнюю попытку - затертой библиотечной книге в темно-зеленой обложке. И наконец именно с ней я дошла до конца. Такой длинный путь. Такое нужное знакомство с биографией художника.