5 Она просто оказалась волей случая в кругу великих людей...

В моей домашней библиотеке книга 1972-го года издания, но "Воспоминания" переиздавались несколько раз до и после. Книга открывается вступительной заметкой К. И. Чуковского, и это тот самый случай, когда вводную часть не стоит пропускать. А уже после прочтения "Воспоминаний" очень рекомендую очерк К. И. Чуковского "Панаева" (в моем издании его нет, возможно есть в других).

Книга много раз исправлялась, подвергалась цензурным правкам. В советских и современных изданиях "Воспоминаний" усилиями историков и исследователей литературы "персоны N" заменены на настоящие имена участников событий, неточности и ошибки по возможности исправлены, а текст восстановлен.

Сами же "Воспоминания" были написаны из-за крайней нужды. Авдотья Яковлевна осталась без средств к существованию и мемуары должны были принести хоть сколько-то денег.

Воспоминания читаются очень легко и в каждом возрасте по-разному. Еще бы, в школьные годы очень весело узнать, что Александр Дюма был крайне навязчивым иностранцем (его никто не звал, а он приехал пожить, ну, каков известный француз!); Иван Тургенев забывал о своих приглашенных друзьях, их попросту ожидала закрытая дверь. (Ага! А нас читать его заставляют в школе, а он вон чего вытворял!!!).
Много в книге и трагических моментов - она начинается с наводнения в Петербурге, восстания декабристов и холерных бунтов.

Пушкин, случайно заглянувший в соседнюю театральную ложу, Чернышевский, Белинский, Огарев, Герцен, Островский, Салтыков-Щедрин, Некрасов, Гоголь, Толстой, Тургенев... Буквально в каждом отрывке вы встретите знакомые имена. И сцены из жизни показаны обычные, и истории, которые вспоминает Авдотья Панаева самые типичные: поездки, обеды, встречи.

"...Она ведь была не мадам де Сталь, не Каролина Шлегель, а просто Авдотья, хорошая русская женщина, которая случайно очутилась в кругу великих людей..."

И как вели себя эти великие люди, что любили, с кем общались - читать очень интересно.

Когда вы перечитываете "Воспоминания" в статусе бывалого и продвинутого книголюба, вы уже знаете о странном любовном треугольнике "Панаев - Панаева-Некрасов", прошли в школе историю "Современника", хоть шапочно, но знакомы с творчеством многих из упомянутых в книге лиц.
И теперь вы обращаете внимание на другие вещи:

... При вступлении А. М. Гедеонова в должность директора театров, в 1833 году, театральные чиновники быстро стали размножаться, так что очень скоро из них образовался целый департамент. Киреев, Ротчев, Федоров — водевилист, часто бывали у нас: все они были бедняками и еще не играли той важной роли при театре, как впоследствии. Потом уже Киреев и Федоров сделались богачами, даже писец Крутицкий, которого я видела по вечерам в детстве дежурным в конторе, ходившим босиком, чтобы не износить свои сапоги, — и тот нажил себе дома, дачу...

... Мне пришлось снова волноваться, когда я узнала, что Дюма повезут в нашей коляске в Петергоф. Панаев убеждал меня, что нельзя же не отвезти Дюма, потому что достать извозчиков в этот день не было возможности.
— Везите его на телеге, ему надо же испробовать эту езду, чтобы описать ее в своей книге о России!

О, сколько учеников поблагодарили бы судьбу за потерянную рукопись Чернышевского. Автор-то в Петропавловской крепости, черновика нет, оригинал потерян Некрасовым. Авдотья Яковлевна описывает и такой случай. Но, не повезло школьникам. Случайный прохожий все испортил и вернул находку издателю.

... Я не запомню, чтобы какое-нибудь литературное произведение наделало столько шуму и возбудило столько разговоров, как повесть Тургенева «Отцы и дети». Можно положительно сказать, что «Отцы и дети» были прочитаны даже такими людьми, которые со школьной скамьи не брали книги в руки. Приведу несколько фактов, рисующих состояние тогдашнего общества при появлении повестей Тургенева...

Ожесточение родителей доходило до бесчеловечности, а увлечение детей до фанатизма. В одном семействе погибли разом мать и дочь; в сущности, обе любили друг друга, но в пылу борьбы не замечали, что наносили себе взаимно смертельные удары. Старшая дочь хотела учиться, а мать, боясь, чтобы она не сделалась нигилисткой, восстала против этого; пошли раздоры, и дело кончилось тем, что мать, после горячей сцены, прогнала дочь из дому.

Молодая девушка, ожесточенная таким поступком, не искала примирения, промаялась с полгода, бегала в мороз по грошовым урокам в плохой обуви и холодном пальто и схватила чахотку. Когда до матери дошло известие, что ее дочь безнадежно больна, она бросилась к ней, перевезла к себе, призвала дорогих докторов, но было уже поздно, дочь умерла, а мать вскоре с горя помешалась.

Стриженые волосы, отсутствие кринолина или барашковая шапка на голове женщины производили сенсацию в публике и приводили многих в ужас. Такой женщине не было прохода от презрительных взглядов и насмешек, сопровождаемых кличкой «нигилистка». По примеру образованного класса, извозчики и лавочники также преследовали этих женщин грубым смехом и остротами...

Встречи, расставания, горькие утраты... Авдотья Яковлевна почти ничего не говорит в "Воспоминаниях" о своей личной жизни. Отсылаю вас за подробностями к очерку "Панаева" К. И. Чуковского. Здесь есть о чем позлословить и посплетничать - по слухам Панаева и неверная жена, и воровка. Она пережила 3-х мужей, в конце жизни кое как сводила концы с концами, была забыта. Но осталась в стихах Некрасова. А окружающие ее великие люди - в простых житейских воспоминаниях Авдотьи Яковлевны.

Здесь ее право на память потомства (К. И. Чуковский)

Не могу сказать, какой возрастной ценз стоит сейчас на этой книге, но, думаю, что ее вполне, хотя бы отрывками, можно давать читать школьникам. Тем, кому уже можно все, книгу рекомендую. И читать ее легко начинать с любой страницы, монотонного чтения не получится. Не успеете выхватить кусочек про жизнь одного человека, сразу скажете себе: "Ну-ка, ну-ка, это что, на самом деле правда?". И опомнитесь через несколько часов...