4 "Я никого не заставлял верить в мои рассказы — они вам понравились, и вы их приняли за правду!"

Это походило на молитву без слов, на языке жестов; это было и начало и конец всего. Они танцевали до потери дыхания, и я тоже затаил свое, чтобы ничего не упустить, ничего не забыть и вспоминать потом эту безумную пляску.

Это был последний танец необыкновенных родителей мальчугана, который, опираясь на дневники отца-писателя, найденные, как он говорит, "уже после всего", рассказывает нам эту пронзительную историю. Позитивно-безумное начало романа вводит читателя в обманчиво-игривое настроение: муж, мифотворец, балабол, душа любой компании и жена - красавица, лёгкое создание, вечно с коктейлем в одной руке и сигаретой в другой, постоянно напевающая или танцующая, мальчишка, который, конечно же, в восторге от своих родителей, непохожих на всех. Только его мама может отчитать противную учительницу подобным образом:

Мой сын — не жаворонок, а мудрая ночная птица, ученейшая сова, он знает все на свете слова, а вы хотите взять его в руки, утопить в луже учебной скуки.

Только его родители могут, не дожидаясь школьных каникул, рвануть в их замок в Испании, потому что там цветёт миндаль.
Только этого мальчика с самого раннего детства учат старомодным поклонам и целованию дамских ручек.

Какая-нибудь мамаша при виде такого ритуала в недоумении оглядывалась на своего отпрыска, сидящего в колясочке с раззявленным ртом, обсыпанным крошками печенья, и спрашивала себя, что же это творится — то ли ее ребенок дефективный, то ли тот, чужой, чересчур креативный?

Ну так, довольно странная семейка, да ещё и журавлиха у них в роли домашнего питомца ( небольшое отступление: её зовут Мамзель Негоди, потому что она ни на что не годится - поклон переводчику!). И поскольку в книге множество отсылок к Рембо, экзистенциалистам и т.п., начинаешь верить, что это одна из потока французских постмодернистских книжек, попутно напоминающая о творчестве Бине или немного об историях из эпохи джаза Фитцджеральда.

А по сути оказывается, что это история одной беды - безумия и самоубийства, и одного счастья -любви, составляющей смысл жизни.

...мы с ним решили жениться ежедневно, чтобы превратить наш брак в нескончаемое блаженство.

Довольно странное ощущение после книги: то ли кинуться жалеть бедного мальчика, о котором никто не подумал, то ли утереть завистливую слезу вслед этой любви...

Она была длинной, эта песня, такой длинной, что я успел разглядеть вдали призрак Мамочки, которая танцевала среди сосен, хлопая в ладоши, как прежде. И я с улыбкой подумал: такие люди никогда не умирают до конца.

05:02