4

Типичный и невыносимо прекрасный Хэмингуэй. Телеграфный стиль с рублеными фразами, размышления о жизни и писательстве, о гендере и архетипах, африканская охота, запутанные отношения и литры алкоголя, примиряющего с реальностью.

Двое, он и она, проводят медовый месяц на юге Франции и в Испании. Они молоды, беззаботны, влюблены. Дэвид набирает признание как писатель, Кэтрин хороша собой и очень богата. Эгоистичный избалованный ребёнок, у которой есть все возможности тут же воплощать в жизнь любые свои "хотелки", и она безостановочно этим пользуется. А Дэвид – что ж, талантлив, но совершенно пассивен: "его «нет» ничего не значит. Нужно просто стоять на своем, и в конце концов он уступит". Он постоянно будет уступать желаниям Кэтрин, от которых ему неловко, соглашаться на поведение, которое внутренне не одобряет. Может, потому что особенно не хочет ничего решать в реальности, а своей единственной зоной ответственности, по-настоящему важной вещью в своей жизни считает писательство: "может, во всем остальном ты совершенный дурак, но уж в этом кое-что понимаешь".

Дэвиду некомфортно потакать прихотям Кэтрин в её стремлении вовлечь его в стирание гендерных границ, в её желании добавить в их отношения ещё одного человека. Но пусть Кэтрин исследует свою сексуальность, пусть разбирается со своей идентичностью, пусть вовлекает в эти эксперименты его. Это может быть не всегда комфортно, но это не то чтобы важно. Важно воспроизвести на бумаге треск ветвей, запах пота, гладкость стульев старейшин африканского племени. Важно пробираться по саванне вслед за раненым слоном, важно, вселившись в своё детское "я", разобраться в характере отца, важно вспомнить свои ощущения, когда взглянул в глаза умирающего животного.

В той стране он был счастлив, там ему было так хорошо, что это не могло продлиться долго. Сейчас его снова вырвали из столь дорогого ему мира и поместили в вакуум, где не было ничего, кроме сумасшествия, которое теперь приняло форму преувеличенной практичности.