3 Случай, когда не хочется, чтоб роман был автобиографическим

На нас, читателей, угодить довольно сложно, то драконы мелковаты, то кровищщи многовато, то скучно, то перебор с чем-то. Эта книга мне не понравилась. Хотя раньше негатива по отношению к автору я не испытывала, но факты его биографии в начале карьеры говорят о сходстве с главным героем - продюсером Джессом Крейгом. Тот же звёздный дебют с "Молодыми львами", кинематографическое прошлое, знание "кухни" изнутри.

Главный герой - представитель кинематографической и театральной богемной тусовки. "Страшно далеки они от народа", как говаривал классик, думаю, в десятках световых лет от социума, в котором варится большинство из нас, обыкновенных читателей. Красиво жить не запретишь, и вовсе меня не давит жаба из-за недоступности Монте-Карло, Канн или пляжей французской Ривьеры. Закончились деньги - стрельни у приятеля или выиграй пару-тройку тысяч в казино. В конце концов, ты же чертов гений, не зарабатываешь ничего в последние пять лет (хотя нужно содержать недвижимость, жену, детей, любовниц, жить в люксах лучших отелей мира, тусить, много пить  и изысканно кушать), ну так напиши гениальный сценарий, сделай постановку, разрекламируй и продай, делов-то...

Другое дело, что основной процесс мучительного творчества, душевной энергии остался "за кадром" и если сравнивать с "Театром" Моэма, например, в той же безбедной оболочке Джулия Ламберт выглядит куда более выигрышно. Она работает! Здесь же наблюдается общество тунеядцев, паразитирующих на эмоциях зрителей и лишь из необходимости иметь деньги вынужденных продолжать свою деятельность. Никакого морального (душевого, социального, общечеловеческого) капитала за душой у них нет. Они едят, пьют, похваляются друг перед другом, "сто миллионов кретинов" зрителей лишь обеспечивают их роскошь.

они воздействуют на образ мыслей и сознание зрителей всего мира и, безусловно, доказывают, что, посвящая себя данному роду деятельности, эти люди имели на вооружении нечто большее, чем удачу, деньги или покровительство влиятельных родственников

в весьма приятной обстановке

Этот город создан для раскованности чувств — он весь свобода, щедрое солнце, возбуждающая нагота. А в темных зрительных залах на него воздействовала густо насыщенная сексом, будоражащая атмосфера фильмов, полных любовных страстей, восхитительного порока, безрассудства и молодого разгула, слишком буйного для стареющего бесприютного человека

Пьянство за рулем, наркотики, извращенное отношение к женщинам ("талия её создана, чтоб ласкать мужской взгляд", "Светловолосая, голубоглазая, с роскошной фигурой и удивительно красивыми ногами, она была похожа на любовно сделанную куклу — такая розовая, изящная, не поверишь, что живая"), повальная непрерывная похоть казалось бы, должна получить от автора хоть долю осуждения, но нет, мысли его направлены совсем по другому руслу. Он видит трагедию в конечности удовольствий. Возраст берёт своё, здоровье подводит, жизнь проходит, друзья отсеиваются, понимаешь, что "ни друг и не враг, а так...", любимые женщины перестают быть любимыми, построенные дома - "домом".  Даже дети становятся не слишком удобными, что ли. Есть гордость, от моего, мол, семени, но отцовской близости, тепла и ответственности почти не наблюдается, скорее, ответственность за жизнь отца готова взять дочь Энн. И вторая дочь, Марша, замечает: "Он смеется надо мной, даже когда истекает кровью. Он меня ненавидит"

Тянет заполнить вакуум и все устремления - испытать перед финалом громкое, нежное, настоящее чувство и рассказать о нём людям, вывернуть душу через рампу перед тысячами зрителей и сгореть звездой. Только ощущение, что главный герой, как в дальнем космосе, одинок среди людей. Замечая, как обижен он был женой-изменницей, вскользь бросает: "ну да, были же и у меня женщины". А что там они чувствовали, разве разберёшь через софиты? И вот мажоры вляпываются в минор. Они же привыкли собирать сливки и овации, и "снижать планку" не собираются. Женщин им хочется молодых, тридцати- и двадцати-летних, с прекрасными телами, умненьких, с сильным характером. Ничего, что самому уже 48, а его "герою" 82,

Но ведь это прекрасно — в наш век, в наше время быть способным в восемьдесят два года умереть от любви

Но Крейг предпочитает 

Очередное наплевательство на себя, тех, кому он ещё дорог и на дело всей жизни.

Не хочется быть ханжой, если у литературного героя нет стержня, значит автор захотел показать человека без стержня, но почему то кажется, что смесь жалости и сожаления о потраченном времени - не то, на что он рассчитывал. 

Аудиокнигу мне читал отличный актёр Юрий Лазарев. В целом, хорошо, но ошибок, в упрёк редакторам, было немало.