4 Красный Заелдыз

► Сюжет на первый взгляд банальный и поверхностный: Якутия, лежащая на спине мамонта, национализм якутов и патриотизм якутян, Либерально-Демократическая Республиканская Партия Якутии, законспирированные политагенты, народная война; миссия главного героя, смерть друга, предательство любимой, убийство врага, спасение, выживание; наркотики, алмазы, оружие и бомба, солдаты и казни… Этакий боевик в условиях альтернативной реальности.◄

Но есть кое-что более глубокое — то, что возвышает книгу над жанром фантастического боевика. Такая история могла случиться где угодно, не только в Якутии. Это могло случиться с кем угодно, не только с Софроном Исаевичем Жукаускасом, жителем Якутска, членом партии ЛДРПЯ, якутянином, влюблённым в Якутию. Автор глубоко исследует противостояние национальных идей: якут против русского, эвенка, эвена, тунгуса; русский против тунгуса; эвен против эвенка; якутяне против якутов. Гнусная и грязная история человечества, в которой люди уничтожают всех, кто не похож на них. Радов доводит «национальное» противостояние до абсурда в войне эвенков и эвенов — людей с одним происхождением и историей, с одинаковыми именами, с одинаково фальшивыми царями. Одна буква разницы — и сколько из-за неё пролито крови!.. Мне кажется, именно через абсурдность такого противостояния можно увидеть, насколько все мы похожи.

Не менее абсурдное чувство возникает, когда герои обсуждают генезис Якутии: эти персонажи любят Якутию примерно одинаково, но у каждого свой миф о сотворении. У некоторых мифов отличия незначительные (у того Омогон-Баая была одна дочь-дурнушка, у другого Омогон-Баая было пять дочерей-дурнушек) или политически-значимые (тот Эллей сбежал в тайгу из-за преследования негодяев, другой Эллей сбежал от несправедливого притеснения русских). Каждый персонаж холит и лелеет свой миф, оспаривая каноничность других. Это прозрачный намёк, что все люди разные. Но только когда якут отвергает якутянина (тот же Софрон с литовской фамилией немало натерпелся от приятелей по партии), становится понятно, насколько абсурдно уничтожать настолько разных людей.

Наверное, мысли эти (все люди похожи, все люди разные) тоже банальны, но невозможно не оценить старания автора: он тратит много сотен тысяч слов, чтобы внушить читателю подобные мысли, не называя их прямо. Читать книгу почти мучительно, столько в ней использовано художественных средств.
Это роман-песня из шести куплетов-мамонтов: амба, жеребец, замба, пипша, онгонча, заелдыз. И как в любой хорошей песне, текст «Якутии» требует погружения и осмысления, перевода с метафорического языка чувств на язык обычного человека. По отдельности все строки понятны, но собрать их воедино невыносимо трудно. Однако это стоит того. На языке чувств, зарождающихся в самой тёмной глубине бессознательного в ответ на строки «Якутии», текст можно разделить на два сегмента: рай и ад. Блаженно и слепо влюблённый Софрон отправляется с партийным заданием на поиски политагентов, разбросанных по Якутии. Задание не суть важно, однако из-за него Софрон из состояния блаженной райской истомы постепенно впадает в адские муки, проходя все положенные круги. Недаром и роман поделён на два сегмента: в первом Софрон переживает самые счастливые моменты, во втором — самые ужасные, тяжёлые, грязные и унизительные, мучительные и надрывающие душу. Герой проходит полный круг и в какой-то момент возвращается в любимый Якутск. Ирония в том, что художественная вязь текста почти не меняется: всё те же места, те же слова, те же метафоры, — но эмоциональные паттерны совершенно другие, словно герой вдруг прозрел, и его любовь к Якутии и Якутску стала зрячей. Но возвращение домой — это не кульминация романа, кульминация была раньше, незадолго до, когда Софрону подвернулась возможность охватить всю Якутию взглядом с небес — истинный катарсис мучительного пути. И возвращение домой — это ещё не конец романа, так как прозревший и преданный Софрон хочет во что бы то ни стало завершить миссию, единственный оставшийся ему смысл жизни. Но возвращение домой — важный момент для читателя, когда у нас, наконец, открываются глаза на истинный облик места, воспетого в романе-песне. Такая она, Якутия:

Якутия вырастает из всего, как подлинная страна, существующая в мире, полном любви, изумительности и зла.
…И ее душа возносится над ее прекрасным телом, словно солнце, или ангел, или боевой флаг. И когда ее дети увидели свой главный сон, они поняли истину, и страшная вера воцарилась над их садами и домами, и озарение пронзило их, как волшебный меч, и тайны предстали перед ними, будто откровения, или духи, или деревья. Но ее конец невозможен, так же, как и невозможно ее начало; и ее конец есть ее начало, а ее начало есть начало всех остальных чудес. Она похожа на фею в звездном платье с улыбкой.