4 «Самый большой оптимист на «Фоке» — Седов.»

«Какая же цена жизни, если властительница мира, прекрасная в своем равнодушии, только смерть?»

Пинегин в своей каюте на судне «Святой Фока»

«Двигаясь прежним ходом, мы остановимся немногим далее половины пути, и, если не придумаем особо-чрезвычайных мер, вмерзнем в плавучий лед. Истине нужно смотреть в глаза.»

В задачке спрашивается: насколько можно доверять записям Николая Васильевича Пинегина, который в возрасте 29 лет был участником экспедиции Георгия Яковлевича Седова. Седов собирался изучать землю Франца Иосифа, а потом добраться на собаках до Северного полюса. В этой экспедиции 1912 -1914 года Пинегин участвовал в качестве художника, фотографа и кинооператора. С приходом большевиков Пинегин какое-то время промаялся на родине, потом эмигрировал и кем только не был за рубежом. Пока, в 1922 он не издал под руководством Горького свои дневники под названием «В ледяных просторах». После этого он резко возлюбил новую власть и власть возлюбила его. Ему позволяют вернуться на родину. И он учувствует в разных советских полярных экспедициях. Пока его не арестовывают в 1935 году и почти сразу же отпускают, но не реабилитируют. Его труд, посвященный Георгию Седову так и не будет закончен, из-за безвременной смерти Пинегина. Так вот, в задачке спрашивается насколько объективными можно считать записки Пинегина? Георгий Яковлевич Седов предстает в этих заметках эдаким типичным, наивным дворянином- «Алешенькой», рядовым представителем скинутого большевиками царского режима. Снова белые начинают партию против Северного полюса и проигрывают. Причем снова этот проигрыш был понятен еще до отплытия. Небольшая зверобойная шхуна «Святой мученик Фока» оказалась тем единственным судном, которое удалось зафрахтовать экспедиции. Ну, просто блаженный какой-то Георгий Яковлевич: сразу не мог понять, что корабль никудышный.

«с четырьмя узлами хода «Фоке» трудно бороться с противными ветрами. Наш корабль сразу потерял ход и даже перестал слушаться руля.»

Не прошло много времени с момента отплытия, а открытия уже начались:

«Вместо открытия новых земель открытие все новых неприятностей: там — сильные удары волн повыбивали конопатку из борта, тут разбилась бочка машинного масла; засорилась паровая помпа, и в трюме сразу скопилось на 40 дюймов воды, — надо откачивать ручными насосами, чтоб не залило топки и не потопило бы вконец механиков.»

Такое ощущение, что самодержавию нужно было просто сделать вид, что далекие земли Севера под ее контролем. В эту канву и липовые поселения, организуемые на Новой земле, с целью показать «кузькину мать» Норвегии, которая тогда стремилась оспорить право России на эти земли. Но все это было лишь видимостью: поселили несколько колонистов, построили им дом с амбаром и на этом все. По пути к земле Франца Иосифа судно Седова навестило колонистов. Все подивились тяжкой жизни их и масштабу обмана, коему те подверглись со стороны проклятого царя и поплыли дальше. Прозрение начало наступать лишь когда первые крупные льдины стали бить о борт слабого судна. Практически с этого момента в дело вступает шаблон, которым часто не брезгую пользоваться претенциозные повествователи: во всем виноват капитан (Седов, Гитлер, Сталин). Все остальные золотые и пушистые. Якобы. Георгий Яковлевич Седов, повторюсь, если верить Пинегину, вообще не отдавал отчета своим поступкам. Во-первых, топлива было взято не просто мало, а катастрофически мало. «После месячного плавания под парами, каменного угля осталось только двадцать пять тонн на пять суток хода.»

Собаки, которых взяли в экспедицию, оказались обычными дворнягами, а не ездовыми собаками. «По всей видимости, всякая упряжь для них такая же новость, как если бы вместо хомутиков и постромок их одели бы во фраки. Эти Шарики и Жучки не только не тянули саней, а просто мешали.» Ох, уж этот воровитый царский режим... Ну ведь чувствуется перо Горького! Эти собаки были обречены умереть почти сразу. Морское министерство за две недели до отплытия забрало приглашенного Седовым радиотелеграфиста. В короткий срок до ухода Седов не мог подыскать нужного специалиста, все аппараты при шлось оставить в Архангельске. Благодаря большой спешке при снаряжении экспедиции, а также упущению исполняющего обязанности врача экспедиции Кушакова, провизия, принимаемая на «Фоку», не подвергалась исследованию, а осматривалось лишь поверхностно и небрежно. По этой причине впоследствии, кроме некоторых (не особенно существенных) недостатков в весе и качестве продуктов, оказалось, что принятые солонина и треска поставлены самого низшего качества. Большую часть их пришлось выбросить за борт.При спешном наборе команды по требуемому портовыми властями комплекту несколько матросов оказались больными и лишними. Карт плавания в тех местах не было. А те, которые были не соответствовали истине. Внезапно выяснилось, что знаменитый Литке, который составлял карты территории вокруг Новой Земли, больше руководствовался своей фантазией, нежели реальностью. Правда, Седов не мог решиться прямо осудить знаменитого мореплавателя:

«Может быть и Литке, встречая около этих мест льды и туманы, тоже не сделал точных наблюдений?»

Седов делает новую карту, и она вообще не совпадает с картой от Литке. Эх, задуматься бы здесь Георгию Яковлевичу и остановиться. Ведь кто он против Литке? Кто он такой, чтобы бросать тень на имя того, кого даже большевики славили?

«Выходило, что наша карта будет совершенно новой, с очертаниями берега, почти не напоминающими прежние.»

Последующие описания как две капли воды похожи на типичные мемуары полярников. Поедание собачатины, медвежатины и котлет из тюленей и моржей. Топить нечем и начинают потихоньку разбирать судно. Зимовка во льдах начинает собирать урожай человеческих жизней. Минуты радости приносят медвежата, которых приручили и перекармливают. Седов посылает гонца на юг, который должен доставить копии всех исследовательских работ, проведенных на судне. А также он должен будет информировать о том, что было известно изначально:

«Главная задача — сообщить в Петербург, что в прошлом году «Фока» не достиг земли Франца-Иосифа, что более половины собак оказались негодными и погибли, что угля осталось ничтожное количество. С такими средствами достижение полюса становится маловероятным. Необходима помощь в виде присылки судна с углем и хорошими собаками.»

Зимовка "Святого Фоки" у Новой Земли.

Перед носом ослика болтается морковка. Но насколько ей можно доверять, после карт Литке? Якобы на мысе Флоры адмиралом Макаровым когда-то был оставлен уголь, который спасет экспедицию. Путем героических усилий экспедиция добирается до мыса только лишь для того, чтобы обнаружить отсутствие угля: его забрали другие полярники! А это значит, что предстоит впереди зимовка без топлива.

«Живых здесь пятьдесят: тридцать одна собака, семнадцать человек и три медведя.»

Наверное, Седов уже понимал в какую авантюру он ввязался. Он пытается как бы наказать себя. Отказывается есть мясо и пить медвежью кровь, стремится работать невзирая на болезнь и слабость. Кстати, вместо нормального доктора, в поход был взят какой-то проходимец. После склада Макарова возникает новое предложение, добыть угля на складе оставленным экспедицией Абруццкого. Как можно было верить мемуарам западных исследователей до такой степени, чтобы рисковать своей жизнью и жизнями других людей? Седов решается на почти что самоубийство...

«Попытка Седова безумна. Пройти в пять с половиной месяцев почти 2000 километров без промежуточных складов с провиантом, рассчитанным на пять месяцев для людей и на два с половиной для собак?»

Причем он сильно болен. Словно под дулом пистолета, не в силах отказаться от задуманного, шатаясь о слабости и еле дыша Георгий Яковлевич произносит громкие слова:

«Пришло время: сейчас мы начнем первую попытку русских достичь северного полюса.»

Команда верит ему и почти как коммунисты, бросающиеся на амбразуру, говорят:

«Даром полярной природе мы не сдадимся.»...

Последняя фотография Седова, сделанная перед его походом к полюсу.

Быть может Седова мучали муки совести, после смерти нескольких членов экспедиции, и он смертью решил искупить свою вину? Спустя несколько дней вернулись матросы, сопровождавшие Седова в его последнем пути к Северному полюсу. Седов скончался даже, не дойдя до пресловутого склада с углем и матросы похоронили его на каком-то островке.

«— Так вот чем кончается экспедиция, вот куда привела Седова вера в звезду!.. Как обманывают нас звезды!»

В обратный путь экспедиция отправилась без своего капитана. В топках жгли тюленей и моржей. Пессимисты возвращались домой...