5 "Он сам казался себе ненастоящим и мучился, как персонаж, позабытый своим нерадивым автором."

Для начала - хотелось бы поговорить с человеком, который эту книгу отнёс к жанру героической фантастики. Почему тогда там нет Пелевина, Вербера и ещё многих и многих, кто пишет о реальных вещах, не чураясь выводить в повествовании некие сущности, каковых в реальном мире нет, но они прекрасно олицетворяют совесть героя, внутренний мир и т.п.?
Видимо, у "ответственного за жанры" сущность по имени "компетентность" отсутствует. Ну и Бог с ним.

Теперь о книге. Дано: режиссёр с мировым именем, пьяница (

Я не валяюсь, а вежливо и аккуратно лежу», – подумал Филиппов, ничуть не обидевшись на «пьянь».

), эпатажник и при этом совестливый человек. Он приезжает в родной город с одной целью - каким-то образом забрать у друга, театрального художника эскизы к новому спектаклю, который Филя (а Филиппова почти никто иначе не называет) уже продал французам, не озаботившись при этом трудоустроить и этого товарища.
Дано:

Вообще, все эти холода припоминались довольно абстрактно – как детские обиды или приснившийся кому-то другому сон, и даже не сам сон, а то, как его пересказывают.

И это ещё даже не зима, но Филя совсем отвык от подобного.
Дано: на ТЭЦ или на ГРЭС, они там сами не разобрались, авария. В городе паника. В городе - ХОЛОД. И этот холод, собственно, и есть главная движущая сила сюжета, и судья над людскими поступками, и мерило душ.

Со всех сторон летела ругань, слова сочувствия и жалобы на русском и на якутском языках. Это двуязычие еще больше подчеркивало царивший тут хаос и разобщенность. Все хотели одного и того же, но никто не хотел понимать друг друга.

Я не буду пересказывать блуждания Фили по замерзающему городу, его странные встречи и ещё более странное общение с демоном пустоты, только скажу, что книга написана изумительно. Оторваться сложно, даже мне, человеку патологически ненавидящему холод. Вот посмотрите, как Геласимов пишет про север, про морозы.

Зимой ни один привычный способ ориентации в пространстве здесь не работал. Звуки тоже беспомощно тонули в этой серой вате.

Наступающие по ночам заморозки, пар изо рта, когда утром осторожно выглядываешь из-под одеяла, лед в умывальнике, секс очень быстро и всегда в одежде – всё это, разумеется, напрягает, но зато скрашивается отсутствием комаров. Летом на Севере эти твари выполняют ту же работу, которой в реках и водоемах Южной Америки заняты пираньи – они жрут все подряд.

И у Филиппова возникло такое чувство, что ее узкими глазами на него ровно секунду смотрела вся тысячелетняя тундра.

Он любит эти края, это уж точно. А я с этой книги, видимо, люблю писателя Геласимова...