4 Игра Престолов на отечественном субстрате

Тяжело писать что-то по сути исследуемого вопроса — персонажи, о которых говорит автор, присутствуют где-то на периферии моего сознания, остались ещё с уроков истории в школе. Может, все прогрессивное человечество старательно изучает, чем Рюрик Ростиславович отличается от просто Рюрика, но для меня, признаться, исторические события начинают приобретать какую-то ясность только после Ивана III. До этого — терра инкогнито с татарами, Невским и Битвой на Калке. Поэтому содержательную часть данной работы я не смогу прокомментировать примерно никак, к счастью, содержанием работа и не заканчивается. Сам труд разделен на две части: первая часть есть попытка реконструировать реальную жизнь Романа Мстиславовича; вторая часть есть попытка проанализировать, во что же жизнь Романа Мстиславовича превратилась в руках историков, начиная с Татищева, продолжая Карамзиным, и заканчивая Рыбаковым.
Первая часть, лично для меня, представляла собой очень сложную полосу с барьерами, продраться через которую стоило определенных усилий. Я не очень представляю ни историю того периода, ни географию, ни политические аспекты, ни социальные. Поэтому, когда меня погружают в такую недружественную среду, я могу очень легко запутаться. Собственно, это и происходило — и имена князей того времени очень мало способствовали тому, чтоб выбраться из этих терний. Кто-то с кем-то воевал, кто-то против кого-то ходил походами, женился, предавал, искал сотрудничества у внешних сил и пр. Даром что мертвые не восставали, да драконы не летали — иначе бы была чистая Игра Престолов. Но даже и без этого полотно предстаёт эпичным, а проблемы того периода очень похожими на наши.
Вторая часть куда более интересная — имея перед глазами некий «рафинированный» набор сведений, автор анализирует путь и эволюцию Романа Мстиславовича у разных историков. Если классики это те, чьи портреты весят в классе, то Историки это те, кто пишут историю — искажения, возникающие по тем либо иным причинам, весьма значительны (именно поэтому у меня всегда были сомнения относительно «объективности» истории как науки). Не вдаваясь в подробности, по каким причинам то либо иное событие было представлено в том или ином свете («глупость» или «измена»?), можно сказать, что абстрактной «правды» среднестатистический человек никогда не узнает. Возможно, оно и к лучшему.
Книга наталкивает на разного рода побочные размышления. Да, автор проделал большую работу, но много ли людей сможет через неё прорваться? Возможно ли, что с какого-то уровня история должна превращаться в «историческую литературу», пусть и в ущерб истине? Неслучайно «литературная история» Карамзина занимает то место, которое занимает. Я с трудом продрался через текст, но, быть может, если текст был бы «новеллизирован» — он стал бы значительно более дружелюбным? Ох, птица-история, куда несешь нас ты.
По мере чтения книги дополнительную сложность вызывали две вещи:
1. Стиль. Учитывая, что писалась работа достаточно долго — стиль автора претерпевал ощутимые изменения, и это чувствуется. От рваных коротких предложений до вполне себе законченной словесной вязи. Но проблема не в этом, а в том, что предлагаемый текст (особенно в первой части) не хочет определяться, для кого он. Вроде бы, это не совсем научный текст, но он и не публицистический. Для научного он слишком публицистичен, для публицистичного сильно научный. Если вторая часть все-таки состоит в каком-то методическом единстве, то и без того не такая простая первая часть начинает выглядеть еще сложнее;
2. Сноски. Я не знаю, какой садист придумал выносить сноски к тексту в самый конец части. Ладно бы это были просто библиографические сноски, с указанием на литературу — пережить можно (хотя я, например, и их читаю). Но нет, за сноскам нас ждет полноценный авторский комментарий, важный для понимания ситуации — а тебе надо за ним лезть через 100 страниц. А учитывая, что сносок много (что хорошо), чтения начинает превращаться в бесконечное листание книги. Уже на 70 сноске начинает одолевать раздражение, а после 400-й сноски раздражение переходит разумные пределы.
Подытожим — это достаточно интересная работа о малоизученном и далеко не первостепенном персонаже русской истории. Помимо профессиональных историков, которые занимаются данной темой, я мог бы порекомендовать её разве что какому-нибудь сценаристу, который пишет скрипт к сценарию на заданную тему. Рекомендация, как вы понимаете, зряшная, ибо сценаристы не читают — они писатели (понимать надо). Преклоняюсь пред подвигом автора, который все это пропорол — признаюсь, ковыряться в такой далекой истории для меня задача почти героическая. Прочитал с интересом, но представить данную книгу как массовую все-таки не могу.