4

Необычная книга. Наверно, это основное ее достоинство, так как весьма непросто написать во второй половине 20 века по-настоящему необычную книгу. Притом что идея проста как тапочек: как правило, художественное произведение представляет собой с точки зрения читателя линейное повествование из точки А в точку Б, на котором он последовательно проходит завязку, кульминацию и развязку. Хазарский словарь ломает эту казалось бы необходимую схему. Вместо четкого маршрута нам предлагается граф, по которому мы можем переходить как нам заблагорассудится. (Непривычно не понимать, сколько еще тебе осталось читать, находишься ты в начале или в конце и появятся ли в будущем пояснения к тем или иным запутанным деталям, которыми так богат текст). В вершинах этого графа расположены кусочки мозаики, которые можно сложить в запутанную трехчастную структуру, где в трех разных временах, в трех разных культурах, тройками лиц с трудновыговариваемыми фамилиями вершится вымышленная история хазарского царства. Все происходит в стилистике маг.реализма, и иногда Павичу удается удивить своей фантазией. Попадается много забавных многозначительных фраз, весьма благодарных для кухонной герменевтики. Они часто остроумны, но их отчего-то совершенно не хочется выписывать.

И я подумал, что дома больше всего похожи на книги: столько их вокруг, а лишь в некоторые из них заглянешь, и еще меньше тех, куда зайдешь в гости или остановишься в них надолго. Чаще всего тебе предназначена какая-нибудь корчма или постоялый двор, чужой шатер, в котором проведешь одну ночь, или подвал. И редко, очень редко случается так, что непогода занесет в дом, где ты уже бывал, и ты переночуешь там снова, вспоминая о том, где ложился в прошлый раз и как все было совсем другим, хотя вместе с тем и таким же, и в каком окне видел весенние зори, а через какую дверь уходил в осень...

Но это не детектив. То есть не надо ждать, что все куски мозаики в итоге сойдутся один к другому, все чеховские ружья выстрелят, все лакуны исчезнут. Многие и многие вещи текст в итоге разъяснит. Многие, но не все. И, пожалуй, это хорошо, потому что тем самым создается противоречие между формой - т.е. словарем, который должен бы быть последовательным, полным и непротиворечивым - и путаным мистическим содержанием.